Крым в период немецкой оккупации. Национальные отношения, коллаборационизм и партизанское движение. 1941-1944

Романько Олег Валентинович

Однако уже в феврале 1942 года немцы решили поменять свою политику. Согласно Земельному закону Розенберга колхозы были превращены в «общинные хозяйства», действовавшие по инструкции оккупационных властей. Совхозы и машинно-тракторные станции объявлялись собственностью германского государства и в качестве «государственных имений» управлялись оккупантами. С разрешения соответствующих немецких органов допускалось и частное землевладение. На последних этапах аграрной реформы, которую немцы планировали завершить после окончания войны, предполагалось допустить существование индивидуальных крестьянских хозяйств.

В Крыму, из-за проходивших там боевых действий, к аграрному вопросу смогли обратиться только в начале 1943 года. Здесь, посредством штаба пропаганды, закон Розенберга широко рекламировался в печати, по радио и при помощи специальных плакатов. В многочисленных комментариях указывалось на то, что этот закон представляет собой завершение немецкой аграрной программы и что ее последовательное и добровольное выполнение доказывает

честность намерений Германии. При этом подчеркивалось, что крестьянин до войны должен был отдавать Советскому государству 80 % своей продукции, а теперь, в войну, 20 % «немецким оккупантам» [201] .

201

ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 24, 25, 33.

Эти «заигрывания» с крестьянством были нужны немцам прежде всего затем, чтобы обеспечить бесперебойное поступление продуктов питания в действующую армию и в Германию.

Не секрет, что пропаганда в мирное время заметно отличается от пропаганды во время войны. Война ставит перед ней совершенно новые вопросы, от решения которых порой зависит ход военных действий. И в данном случае немецкая пропаганда в Крыму не была исключением.

Самым важным вопросом, который приходилось решать всем оккупационным органам, был вопрос обеспечения лояльности населения по отношению к новой власти – от его решения зависели в конечном итоге все их успехи и неудачи.

Чтобы добиться лояльности населения, было необходимо подорвать его лояльность к прежней власти. Нужно было внушать ему, что «большевики являлись (и являются) архетипом «еврейской преступности», отбросами человеческого общества, антимиром ненависти и извращенной зависти, преданными идее разрушения всего доброго и прекрасного» [202] . Воплощением последних качеств конечно же являлась гитлеровская Германия.

Первоначально оккупанты решали вопрос лояльности населения при помощи террора и принуждения, вследствие чего «большая часть населения, которая искренне кляла большевиков, называя их виновниками поражений», начала проявлять «недовольство и даже протест, т. к. немцы не принесли… ничего хорошего» [203] .

202

Герцштейн Р. Указ. соч. С. 429.

203

ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 31. Л. 168.

Однако после поражения под Сталинградом на совещании в министерстве оккупированных восточных областей 18 декабря 1942 года возобладала точка зрения Розенберга, согласно которой «населению надо было дать такую политическую цель, которая пришлась бы ему по вкусу, а кроме того, пойти на определенные уступки в обращении». Розенберг видел эту цель в «разрешении на ограниченное участие населения в решении управленческо-административных вопросов». «Таким образом, – делает заключение немецкий исследователь Н. Мюллер, – с весны 1943 года главным содержанием фашистской пропаганды стали призывы к борьбе против большевиков, совместно с немцами» [204] .

204

Мюллер Н. Указ. соч. С. 254, 260–261.

В Крыму отправной точкой в пропаганде этой кампании стала статья в «Немецкой крымской газете» от 26 мая 1943 года. Она называлась «Настроены ли большевистски восточные народы? Солдаты должны уметь отличать друга от врага». Как бы в ознаменование начала новой оккупационной политики, в этой статье писалось: «…Восточные рабочие и… солдаты доказали способность и желание восточных народов порвать с большевизмом. Поэтому необходимо не допустить превращения крестьянина в партизана, а так повлиять на него, чтобы он был готов добровольно сделать первый шаг в новый мир… Решение этой проблемы – не дело одного дня» [205] .

205

ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 10–11.

С конца 1941 года серьезным фактором, влияющим на немецкую оккупационную политику, стало партизанское движение, которое, как писал один из немецких офицеров, «не было, конечно, просто проявлением беспорядка в тыловых областях, как сперва думали немцы. Напротив, это было политическое движение сопротивления, которое невозможно было взять под контроль лишь силами полиции» [206] .

И

оккупационные власти прилагали огромные усилия, чтобы не допустить «превращения крестьянина в партизана». С первых же дней создания штаба пропаганды «Крым» была развернута широкая кампания, в которой население призывалось к сотрудничеству в целях нейтрализации партизан. Органам пропаганды вменялось в обязанность «открыто и подробно говорить с населением… чтобы оно… вполне поняло, что НКВД скрывается в лесу, и подробно описывать, как жестоко они (партизаны) обращаются с людьми». Исходя из того, что живое слово особенно сильно влияет на народ, руководитель отдела прессы зондерфюрер Маурах начал проводить ежемесячные доклады о партизанах. После каждого доклада обычно выступал кто-нибудь «добровольно ушедший от бандитов», рассказывавший, что он пережил в партизанском отряде [207] .

206

Штрик-Штрикфельдт В.К. Указ. соч. С. 82.

207

ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 25. Л. 2, 8, 20, 26, 39; Д. 26. Л. 32, 35.

Если это был пассивный метод решения вопроса, то другим, активным методом его решения было силой покончить с партизанами. А чтобы не потерять при этом должного пропагандистского эффекта, с ними должны были бороться сами местные жители. Поэтому начиная с ноября – декабря 1941 года оккупанты повели усиленную вербовку добровольцев в подразделения «вспомогательной полиции порядка».

Обеспокоенный этими фактами, начальник Центрального штаба партизанского движения П. Пономаренко писал 18 августа 1942 года Сталину: «Немцы используют все средства, чтобы привлечь к борьбе с партизанами… контингенты из нашего населения оккупированных областей, создав из них воинские части, карательные и полицейские отряды. Этим они хотят достичь того, чтобы партизаны увязли в борьбе не с немцами, а с формированиями из местного населения… Вокруг формирований идет бешеная националистическая пропаганда… Этому сопутствует разжигание национальной розни, антисемитизма. Крымские татары, например, получили сады, виноградники и табачные плантации, отобранные у русских, греков и т. п.» [208]

208

«Идет бешеная националистическая пропаганда» // Источник. 1995. № 2. С. 120–122.

Штабу пропаганды «Крым» было дано указание всячески способствовать процессу вербовки. Эта помощь состояла в чтении докладов, распространении газет, листовок и брошюр, всевозможных лозунгов и т. п. При этом особое внимание было уделено пропагандистской работе среди уже сформированных добровольческих подразделений [209] .

Одной из целей изменения немецкой оккупационной политики было увеличить приток рабочей силы из оккупированных областей в Германию. Геббельс писал в своем дневнике: «В конечном счете приток рабочей силы с Востока значительно сократится, если мы… будем обращаться с ними (рабочими), как с животными» [210] .

209

ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 28. Более подробно о «восточных» добровольческих формированиях на территории Крыма см. в соответствующих разделах.

210

Цит. по: Герцштейн Р. Указ. соч. С. 435.

Следует признать, что принудительное использование местной рабочей силы, либо для восстановительных работ на оккупированных территориях, либо для вывоза на работы в Германию, было одной из неотъемлемых частей немецкой оккупационной политики. Пока положение на фронтах складывалось в ее пользу, эти мероприятия не нуждались ни в каких идеологических оправданиях. В случае же неповиновения применялась военная сила. Не был исключением и Крым.

Еще в декабре 1941 года Городское управление Симферополя объявило о регистрации всех трудоспособных мужчин и женщин до 55-летнего возраста. Без отметки на бирже труда население не могло получить свою норму хлеба (200 г в день) [211] . В случае уклонения от регистрации должно было следовать наказание по законам военного времени. Биржа труда, где распоряжались немецкие чиновники, решала – либо оставить человека в Крыму, либо отправить его на работы в Германию [212] .

211

РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 623. Л. 115.

212

ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 31. Л. 93.