Крымский цугцванг 1
Шрифт:
Нина Станиславовна попыталась опровергнуть его доводы, так сказать цивилизовано, опираясь на логичные доводы и знания истории. Но получалось у ней не совсем убедительно и тогда она использовала убийственный, как она посчитала довод — использовала цитату из недавней речи президента, в которой он говорил об особенностях экономического и политического развития. Это было уже совсем смешно и Поликарпов поспешил объявить перерыв на рекламу.
Пока озабоченные герои рекламных сюжетов развлекали телезрителей прелестями цивилизации вроде жвачки и тампонов, участники отдыхали, приводя мысли в порядок.
— Зря
Дмитрий Сергеевич хмыкнул, гукнул, проверяя голос.
— Знаете, детей у меня нет, — посетовал он, — с женой тоже не получилось, родственники далеко. На работе и в науке я достиг потолка. О чем мне еще можно сожалеть? О том, что я из старших сотрудников могу стать ведущим?
Захаров осторожно оглянулся.
— А мне вот есть что в жизни жалеть.
Он отодвинулся, чтобы и его, не дай Бог, не посчитали антиправительственным радикалом.
Девушка, разносившая на подносе бокалы с минералкой и соками, положила на стол небольшой конверт.
Дмитрий Сергеевич вскрыл. Там оказалось то, что он ожидал — небольшая записка: «Отступитесь. Вы уже высказали все. Дайте поговорить другим».
Подписи не было. Кто мог написать ему записку? Поликарпов! Дмитрий Сергеевич посмотрел на него, оживленно беседующего с министром иностранных дел Ларионовым. Кстати, и Ларионов мог. Но как угадаешь. Образцов почерка у него нет. Что ж, спасибо за предупреждение, но мы уж как-нибудь сами.
После перерыва дискуссия в основном развернулась о положении России в последние десятилетия.
— Мир еще не видал двуличнее людей, чем европейские политики, — вещал Домешник, — в ХХ веке они вещали об угрозе коммунизма и под предлогом этого постоянно боролись с СССР. Мол, плохое государство, империя зла. В конце века коммунизм рухнул. Развалился и СССР. Новая Россия стала строить демократическое общество. Повернулась к Западу с распростертыми объятиями. А что ваш хваленый Запад, господин Романов, Родина цивилизации и демократии? Отшвырнули нашу страну, дескать, у вас псевдодемократия. Двойные стандарты Запада хорошо известны. Что им нравится — это демократия, это хорошо, а что идет в разрез с интересами — тоталитаризм, международный бандитизм и прочее. Пиночета в свое время приняли и этого, как его, Батисту. Нашли демократию.
Домешник сел отдуваясь. Романов фыркнул. Типичная речь а-ля «Великая и неделимая». Как в свое время алкоголик Ельцин установил праздник независимости России. Дай Домешнику волю, так он тоже его установит. От кого? Да хотя бы от Эстонии. Или от Люксембурга. Встать и разгромить? Нет, встает Ларионов. Это будет уже интересно.
И он развалился в кресле, сменив презрительную мину на заинтересовано-скептическую. Так обычно смотрят на интересного собеседника, равного себе, который сегодня будет пороть всякую чушь.
Если бы Романов знал, что в этот момент оператор студии показывает его на телевизорах крупным планом, то, наверное, сто раз бы подумал, стоит ли
И эта мимика была столь заразительна на фоне выступления министра, что зрители уже не столько смотрели, сколько пялились на череду движений оттопыренных губ, прищуренных глаз Романова, начавшего ухмыляться на слова Ларионова.
Хотел ли этого г. старший сотрудник или нет, но в эти минуты демократическая оппозиция получила в свои ряды одного из лидеров. Судьба потащила Романова в политику. И плевать она хотела на его желание сидеть в тишине. Нечего было вылазить на экран телевизора!
Глава 4
Господин министр иностранных дел Российской Федерации Алексей Антонович Ларионов был, прежде всего, дипломатом. Как лицо официальное, он и в неофициальной обстановке вел себя мягко и осторожно.
— Конечно, Михаил Данилович несколько преувеличивает, — сказал он укоризненно, уступая Романову, а в его лице и всему Западу. — Нельзя отрицать того, что страны Запада являются эталоном для демократических государств, в том числе для России. Можно привести массу примеров, когда наша страна ориентировалась на эту часть света. Уважаемый Дмитрий Сергеевич, безусловно, прав, когда говорил о деятельности Петра Великого. И на протяжении последующих веков Россия, как бы она не именовалась, всегда ориентировалась на Запад. По-разному, правда, были и кровавые войны, но были и позитивные моменты. И я думаю, мы и в будущем нацелены, прежде всего, на улучшение добрососедских и взаимовыгодных отношений.
В то же время двойственность, нередко двуличность западных стран, особенно таких, как США и Великобритания, хорошо видны. Здесь с Михаилом Даниловичем нельзя не согласиться. И мы бы просили наших западных коллег придерживаться единых стандартов. А то они осуждают Абхазию за стремление отделиться от Грузии и в то же время фактически подтолкнули к этому же косовских албанцев. А когда те отделились, поспешили их признать. И все толкуют о какой-то исключительности того случая. Какая исключительность? Может, у косовских албанцев на одну хромосому больше? — Ларионов передохнул, продолжил: — за неимением времени я не буду больше приводить примеры, их, к сожалению слишком много. Хочу лишь подчеркнуть — не все в порядке в Датском королевстве. Ракеты ПРО, экономическая дискриминация, наступление НАТО… — список длинный.
И, конечно же, положение в Грузии. Вторая грузино-югоосетинская война показала, что под маской мирной овечки прячется волк. Может быть, западные страны не видят его маски, поскольку находятся все время позади и им видна только филейная часть?
У нас большой счет к Западу.
— Благодарю Вас, — Поликарпов перехватил инициативу, решив, что позиция министра изложена достаточно полно. — Что на это нам ответят сторонники западной линии? Господин Захаров?
— Я… мнэ… мне кажется, что позиция западных государств в некоторых вопросах несколько двойственна, — под взглядами министра, депутата Госдумы и председателя общества храбрость ректора таяла как снег под жарким летним солнцем. — Но в то же время, нельзя не признать… я так думаю.