Крымский Джокер
Шрифт:
— А вы, наверное, предки Колькины? Прикольно как! А почему Николенька сам за мной не приехал — а послал этого бр-бр… — она брезгливо сморщилась, — Шурмана — наркомана?
Лидия Петровна молча глянула ей в глаза и прошла словно мимо пустого места. Дойдя до конца стола, она села и, придвинув к себе большую хрустальную пепельницу, закурила.
Ломакин крякнул, смутившись, и тоже тяжело опустился на стул. Затем достал свою трубку, молча набил её табаком и запыхтел. Маринка же, ничего не понимая, стояла посреди комнаты, как перед выступлением на утреннике в детском саду.
— Ты вот что, деточка, — мягко начал Василий Иванович, — садись-ка вон на тот стульчик, и послушай, что я тебе скажу… Мы не родители Коли, но очень хорошие его приятели. А Николай по делу отъехал. Просил, чтобы мы с тобой поговорили.
Маринка не сдвинулась с места. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но с дальнего конца стола донёсся хриплый прокуренный голос Железной Лиды:
— Быстро села на стул! И не вякай, пока не спросят!
Девочка, как загипнотизированная подошла к стулу и села. Видно было, что кричат на неё впервые. Она была поражена непривычным отношением — если до этого кто-нибудь и повышал голос в Маринкин адрес, то, во всяком случае, очень редко. Губы её задрожали.
Лидия Петровна встала и подошла к ней. Потом отодвинула от стола соседний стул и присела рядом. Глядя в красивое испуганное лицо школьницы, она внятно и чётко проговорила:
— Теперь ты, красотулечка, очень-очень медленно нам расскажешь, когда и где последний раз виделась с Колей. Вопрос понятен?
Маринка с ужасом посмотрела в тёмные провалы старухиных зрачков. Казалось, она сейчас расплачется. Леди наклонилась ближе:
— Вопрос, я спросила, понятен?
— Ну, я же ничего плохого не сделала… — прошептала она, — зачем вы на меня кричите?
Потом, стараясь не встречаться с Лидой взглядом, чуть громче начала рассказывать с придыханием, как-будто ей не хватало воздуха:
— Вчера вечером он меня домой подвозил…
— Откуда?
— Из ресторана…Я мороженного захотела, когда из музыкалки шла.
Лидия Петровна немного сбавила темп:
— Теперь поподробнее… Как ресторан называется? Цыган… то есть Коля заходил за тобой?
Марина, немного успокоившись, осмелела и стала говорить погромче:
— Ресторан в казино «Эльдорадо»… Мы часто там с ним бываем, — она наткнулась на выжидающий взгляд строгой женщины и продолжила: — Ну да.… Зашёл он за мной.… Только спешил куда-то всё время… — и, вспомнив это, Марина обиженно заёрзала на стуле. — На меня и полчасика найти не мог — а вот с мужиком каким-то успел сцепиться.
Тут Лидия Петровна положила свою сухую морщинистую руку на пухленькую ладонь девушки и успокаивающе постучала по ней:
— Ну вот, видишь… Ты ведь не дурёха безмозглая! Мы сейчас с тобой у вон того дедушки сладенького выпросим, и ты дальше нам всё расскажешь, хорошо?
Марина, совершенно ничего не понимая, загипнотизировано кивнула.
Василий Иванович с готовностью встал и открыл дверцу вместительного, точной копии находящегося наверху, старинного буфета. Он достал оттуда коробку конфет «Рафаэлло» и две большие серебряные конфетницы. Одна была набита доверху чищеными орешками разных сортов. Вторая — большими шоколадными шариками, итальянской фирмы «Роше».
Всю эту красоту он торжественно водрузил перед Мариной. Лидия Петровна сразу потянулась к конфетам. Забросив в рот шоколадный колобок, она кивнула Маринке — присоединяйся! Та робко взяла горстку орешков, и стала быстро, как белочка, их грызть крепкими белыми зубками.
Афанасьева, прожевав первую конфету, тут же потянулась ко второй. Разворачивая золотистую обёртку, она спросила:
— Ну и что за мужик там к вам приставал?
Марина уже почти не боялась. Она тоже запустила свою маленькую ручку в конфетницу и зацепила сразу два шарика.
— Да, пьяный какой-то.… Ну, вначале мне показалось, что пьяный, — уточнила она, уплетая шоколадки. — Меня пригласил, типа, потанцевать. А когда Котя его ударил, он упал.
Потом он Кольке по глазам ка-ак даст! А потом они вроде как подружились.
— Слушай, девочка, — Леди опять насупилась, — я же тебя прошу — рассказывай поподробнее… Ну, как если бы ты в своей школе на переменке подружкам рассказывала… Но без трёпа!
Марина перестала жевать. Потом как-то совсем по-взрослому посмотрела на Лидию Петровну и спокойно досказала:
— Да он и не пьяный совсем был. Он, пока Кольки не было, всё на мою грудь пялился, слюной исходил. Потом подрались они. Но этот, хитрый бес, какие-то приёмы знает — свалил Котика — вот уж не подумала бы! А потом, чтоб Колька зла на него не держал, заказал шампанского и пятьсот баксов ему, как бы за ущерб, дал.… Ну это и понятно — он же первый начал…
Лидия Петровна со значением посмотрела на Гриба. Тот хмурился, окутав себя трубочным дымом, и сосредоточенно, стараясь не пропустить ни слова, слушал Маринку.
— Пять сотен долларов? Ты не путаешь ничего, девочка?
— Да нет же, говорю… потом они меня домой подвезли, и этот весёлый дядька ещё попросил Николая до вокзала его подбросить. Всё шутил, что впервые за проезд до вокзала пятьсот баксов платит. Ну и всё… Они к нам во двор заехали, а потом я домой побежала…
Железная Лида задумалась. Потом опять глянула на Ломакина. Тот отозвался из своего угла:
— А как они отъезжали, ты видела?
— Неа… Я же спешила очень — родители должны были вернуться, а они не очень…ну…то, что я с Колей встречаюсь…
Ломакин в задумчивости часто закивал:
— Так-так-так… Понятно. Ты где живёшь, дочка?
— На Руставели.… Там, где стадион.
Василий Иванович отложил в сторону свою трубку и поднялся из-за стола. Потом подошёл к ней, и, откашлявшись, погладил Маринку по голове:
— Спасибо, тебе, дружок. Пойдём, сейчас такси вызовут — и тебя в школу отвезут. Первый урок, небось, пропустила?
Марина кивнула и тоже поднялась. Возле самой двери она обернулась:
— Кольке скажите, что сегодня у меня бассейн в пять, ладно? — потом, остановилась, что-то припоминая, и добавила — А ещё этот мужик фамилию свою сказал. Ну, когда мирился…