Крымский излом. Часть 4
Шрифт:
Выйдя из машины, Сталин посмотрел на голубое небо. Ветра не было, и солнце пекло уже по-летнему жарко.
– Здравствуйте, товарищи – поздоровались Верховный с генералами.
– Здравствуйте, товарищ Верховный Главнокомандующий, – один за всех как самый старший по должности ответил Василевский.
– Тут у вас настоящее лето, – сказал Сталин, оглядываясь, – ну, показывайте, что у вас тут нового?
– Прошу пройти на наблюдательный пункт, – сказал Василевский, – Там у нас оборудована площадка №1 для демонстрации огневых средств предназначенных для внезапного прорыва стационарной вражеской обороны во время Орловско-Брянской наступательной операции.
– Очень хорошо, –
По узкой деревянной лесенке, врезанной в склон холма, генералы и Верховный поднялись на вершину к блиндажу, оборудованному наблюдательными стереотрубами. Там впереди, примерно в километре или полутора, была видна оборудованная по всем правилам линия немецкой обороны. Когда Верховный осмотрелся, Василевский сказал, указывая на окопы впереди:
– Это точная копия стационарной линии немецкой обороны на Брянском фронте, построеная пленными немецкими саперами с использованием действующих сейчас в вермахте нормативных документов. В Германии в настоящее время всего одно саперное училище, расположенное в городе Дессау-Россау, и всех немецких саперных офицеров учат абсолютно одинаково. Любая линия полевой немецкой обороны рассчитана на гарантированное противостояние огню полевой трехдюймовой артиллерии, стандарт – укоренившийся еще в начале века.
– А как же наша тяжелая артиллерия? – спросил Верховный.
– Товарищ Сталин, – ответил Василевский, – ее огню немецкая полевая оборона противостоять не в состоянии. Только и мы, в настоящий момент, не имеем в своем распоряжении ни достаточного количества, орудий, которые можно было бы сосредоточить на требуемом участке фронта для гарантированного разрушения вражеской обороны за приемлемое время, ни необходимых для этого механических средств буксировки артиллерии.
Кроме того немцы извлекли урок из зимних операций, и начали дополнительно усиливать свою оборону в полосе железных дорог. То есть именно там, где мы можем поддержать действия своих войск огнем тяжелых железнодорожных транспортеров, и развернуть свои позиции ствольной артиллерии. Поэтому, мы решили преподнести немцам еще один сюрприз, применив сверхтяжелые модернизированные реактивные снаряды М-31 улучшенной кучности, снаряженные неклассическими боевыми частями, и оснащенные американскими электронными радиовзрывателями.
– Что значит «неклассическими»? – спросил Сталин.
Вместо Василевского неожиданно на вопрос Верховного ответил Берия.
– Наилучшим способом поразить вражеских солдат, укрывшихся в окопах и блиндажах, было бы применение так называемых боеприпасов объемного взрыва. Но нам пока не удалось воспроизвести классический боеприпас этого типа на основе окисей этилена или пропилена. Мы пошли иным путем. Обстрел вражеских позиций должен производиться в два этапа.
В первой волне к цели почти одновременно должны прибыть те самые реактивные снаряды М-31, головная часть которых снаряжена семнадцатью литрами низкооктанового бензина. В результате подрыва по команде радиовзрывателей пятисотграммовых вышибных зарядов в десяти-двенадцати метрах над землей, образуется единое бензовоздушное облако высотой десять метров и шириной двести, причем, за счет того что выброс бензина произойдет вперед по ходу полета снаряда, максимальная концентрация горючих паров оказывается на уровне земли. Во второй волне, с опозданием примерно в пять секунд, к цели должны прибыть такие же реактивные снаряды, но уже снаряженные обычными фугасными боевыми частями. Они и должны произвести подрыв смеси бензиновых паров и воздуха.
– Ну что же, – немного подумав, сказал Верховный, – давайте посмотрим, как работает ваше чудо-оружие.
– Прошу пройти
– Это очень хорошо, – ответил Сталин, спускаясь вниз по узкой лесенке, – что вы соблюдаете эти самые уставы.
Спустившись в блиндаж, Василевский показал на ряд стереотруб смотрящих в амбразуры направленные в противоположную от «немецких» позиций сторону.
– Там, – сказал он, – примерно в двух километрах от нас, позиции бригады сверхтяжелой гвардейской реактивной артиллерии, прошедшей обучение на этом полигоне. Сегодня у расчетов зачетные стрельбы, после чего они убудут в район проведения операции.
– Посмотрим, посмотрим, – ответил Верховный, подходя к крайней стереотрубе, – товарищ Василевский, вы можете начинать.
Начальник Генштаба снял трубку полевого телефона, покрутил ручку и, услышав ответное «Алло», коротко сказал, – Начинайте, товарищ полковник!
Все приникли к стереотрубам. В оптику хорошо было видно, как из-за деревьев в облаках дыма и поднятой пыли в небо разом поднялась туча, примерно пара сотен, реактивных снарядов. Несколько секунд спустя до блиндажа докатился пронзительный режущий слух вой, и почти одновременно с этим стартовала вторая волна, уже в значительно меньшем количестве. Зрелище было внушительным само по себе, даже без того, что должно было произойти дальше.
Василевский перешел к стереотрубе на другой стороне блиндажа и сказал:
– Прошу сюда, товарищ Верховный Главнокомандующий, смотрите. Время полета снарядов примерно сорок секунд.
Сталин не спеша перешел на другую сторону блиндажа и приник к стереотрубе. Все остальные последовали его примеру.
Сначала казалось, что ничего не происходило, лишь «вражеские» позиции чуть затянуло поднятой ветром пылью. Потом вдруг блеснула ослепительная вспышка, и поднявшаяся в небо стена пламени возвестили о рукотворном апокалипсисе. Даже невооруженным глазом была видна мутная белая пленка уплотненного воздуха, расходящаяся от места взрыва вместе с взрывной волной. Земля под ногами закачалась, словно палуба корабля. До блиндажа докатился рокочущий гром. Через полминуты все затихло. Наступила звенящая тишина.
Верховный оторвался от окуляров стереотрубы, и ошарашено спросил, – И это все?
– Все, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – ничего живого там, в принципе, не должно остаться.
– А вы что скажете, товарищ Бережной? – спросил Сталин.
– Думаю, – ответил Бережной, – что вам, товарищ Сталин, лучше увидеть все своими глазами. Правда, зрелище, судя по силе взрыва, должно быть не особо аппетитным. Я, честно говоря, ожидал меньшего.
– Товарищ Сталин не брезгливый, – ответил Верховный, и тут же спросил, – А что там у вас было?
– В тех местах, где обычно находятся немецкие солдаты, – ответил генерал Яковлев, был привязан разный мелкий рогатый скот: козлы и бараны…
– Понятно, – кивнул Вождь, – тогда давайте поедем, и осмотрим все сами.
Подъехав к разрушенным «вражеским» позициям, Верховный и генералы вышли из машин. Вокруг была мертвая тишина. Н движения, ни звука. Только где-то на окраине позиции что-то горело. В небо поднимался столб черного вонючего дыма.
Осыпавшиеся, несмотря на деревянную обшивку, окопы, смятая искореженная противотанковая пушка РАК-40, пулемет MC 34, выглядящий так, будто его долго и изобретательно ломали. Повсюду валялись туши баранов. Некоторые из них превратились в головешки, некоторые – разорваны силой взрыва на части. Повсюду чувствовалась вонь паленой шерсти и сладковатый запах горелой плоти.