Крымский Ковчег
Шрифт:
– Выкладывай все.
– Я только не могу сказать, от кого узнал.
– Можешь, Влад. Чтобы проанализировать ситуацию, важно знать не только что за информация, но и кто ее предоставил.
Чай, приготовленный Леной, пах по-прежнему отвратительно – кажется, он вообще предназначался не для чаепитий, но мозг он действительно прочищал. Влад вдруг как-то легко решил, что не сегодня – не сегодня ему переживать, что Лена узнает, кто именно слил ему инфу.
– Это человек из службы безопасности Центральной республики. Я не знаю его настоящего имени, и даже не уверен, что узнал бы при встрече. Думаю, он сейчас в звании полковника, хотя в безопасности это особой роли не играет.
– Играет, Влад. Дальше.
– По приказу, который пришел из каких-то совершенно заоблачных высот, собирают группу наемников – все профи, но профи не такого уровня, каких нельзя было бы заменить спецназовцами, что уже странно. Обычно обращаются к таким ребятам либо если они могут что-то, что не может сама служба безопасности, либо если их ведут на убой.
– Не анализируй – только факты. – В планшете у Лены зажигались и гасли какие-то таблицы, появлялись и пропадали списки, казалось, вот-вот что-то вынырнет из глубин виртуальности.
– Факты так факты. Задача – устранение Антона Стрельцова непосредственно в Москве. Проводником будет некий Мустафа, о котором известно только то, что он появился несколько лет назад в Кубинке и открыл ресторанчик для не самой притязательной публики. Кто, откуда – неизвестно. Мой источник предполагает, что Мустафа не проводник, а скорее командир группы.
– Кто в группе?
– Пока окончательный состав не утвержден, предварительное согласие дали трое: Гюрза, Дацик и Энерджайзер.
Гюрзу я знаю, пытался с ним связаться, но то ли он залег на дно, то ли… Об остальных только слышал. Странный состав – бойцы неплохие, но как для Москвы…
– Для Москвы хороших бойцов не бывает, – отрезала Лена. – Были бы бойцы, ходоков не случилось бы. В любом случае, набирают смертников, это понятно, вопрос – по каким параметрам.
– Кого не жалко?
Лена аккуратно закрыла планшет. Положила голову на руки, глядя на Влада исподлобья:
– Влад, ты собрался в Москву. Антона выручать.
Лозинский молчал. Собственно, Лена и не спрашивала.
– У него что, есть шанс?
– Ну мы кое-что придумали…
– Ничего хорошего вы придумать не могли. – Лена вышла, чтобы вернуться с пачкой сигарет и пепельницей. – Будешь?
– Бросил.
– Я тоже. Слушай меня внимательно, Влад Лозинский. Я сделаю так, что у тебя появится хороший шанс попасть в эту команду. Но задача у тебя должна быть только одна. Точнее, одна главная, а другая вспомогательная. Слушаешь меня?
– Напряженно.
– Хорошо. Итак, главная – вытащить Антона. Второстепенная – вернуться самому. И никаких артефактов от неизлечимых болезней. Потому что не вернетесь.
Влад не умел играть в покер. Стоило выучиться – прочесть по его лицу сейчас можно было только такую не очень полезную информацию о том, что у него есть нос, два глаза и все прочие признаки лица обыкновенного… В покере такие игроки на вес золота.
– Есть один персонаж, на которого они не смогут не обратить внимания. Как ты им подбросишь инфу – как-то подбросишь. Если я все правильно оценила, как только заказчик узнает, что этот персонаж жив, предложение последует тут же.
– Что за персонаж?
– Человек, который сбежал от Антона и которого, насколько я знаю, на сегодня могут опознать только два человека: Лозинский и Стрельцов, остальные ребята из вашего отделения просто не дожили. У меня есть подозрение, что этот человек не просто сбежал. Ему помогли, причем так, чтобы у него не осталось никаких шансов дожить до суда. Ведь так?
– Так. Только почему его возьмут?
– Смотри, – Лена развернула к Владу планшет. – Те трое, которых ты назвал, бойцы средние, не без способностей, но не элита. А гонорары у них вполне на уровне. Почему бы это? Все просто – все трое везунчики. Из года в год, задание за заданием – им везет. Кто-то наверху решил, что, для того чтобы поймать Стрельцова, не нужны лучшие – нужны самые везучие. И оставить без внимания человека, который сбежал от Стрельцова, человека, чья личная удача оказалась сильнее удачи Стрельцова, они не могут.
– Не было там никакой удачи.
– Кто об этом знает, Влад, кроме тебя и Антона? По описаниям – вы практически совпадаете, там и описаний особо не было, так что – сделай то, что задумал. Больше тебя об этом человеке все равно никто не знает, так что засыпаться можешь только по глупости. Продумай, где ты был все это время, может, и придумывать ничего не надо, я же не все про тебя знаю? Просто вспомнишь то, чем занимался и о чем нам не рассказывал…
Влад встал, размял плечи, подошел к Лене, забрал сигареты:
– Покурила, и хватит. Вдруг все получится, а ты легкие губишь.
– Почему? – На вопрос Лены можно было не отвечать, можно было просто промолчать.
– Почему что? – нашелся Влад.
– Я понимаю, дружба, но…
– Трудно сказать. Просто есть какие-то вещи, которые не можешь не сделать. Дело не в отношениях, но, если не сделаешь должное, потеряешь себя. Это как вдруг нарядиться в штаны со стразами, понимаешь?
Влад ушел, так и не придумав, что бы такое сказать Лене на прощание. Тянуло то ли обнять, то ли пожать руку – многозначительно и бестолково. Если бы не их отношения с Антоном… Иногда Владу казалось, что все могло быть иначе, эта женщина… Лучше даже не думать.
Через сорок минут после ухода Лозинского Лена выходила из такси у ворот Иоаннинского приюта. Всю дорогу она разгадывала совершенно женский ребус – как это такой выдающийся представитель мужского пола, как Влад Лозинский, до сих пор один. Впрочем, может, он просто не все рассказывает?
Каждый, кто хотел остаться в приюте, проходил эту встречу-собеседование, хотя Ефим Маркович не отказывал никому. На то и приют. Лена была не первой, кто пришел в приют с гуманным убийцей на шее. Постепенно атипичный рак становился чем-то привычным. Директор научился прятать жалость и не смотреть на шею. Проблема была в том, что Лена стала первой заболевшей воспитанницей. Ефим Маркович оценил, что она свой ошейник не прячет. Значит, проблем быть не должно. Оценил и то, что Лене нужна была работа. Чаще просили место, где никто не будет трогать. Иоаннинский приют меньше всего был похож на монастырь с десятками свободных келий. Скорее, на интернат с несколькими казарменного типа спальнями. Кельи – только для старшекурсников.