Крыса солнце жрёт. Книга 1
Шрифт:
– Не ври мне! Ни один мой воин никого не обидел!
– Конечно, Роджер! – в сердцах крикнул граф фон Кёниг. – Но только ты давно уже не хозяин своего Бивершира. Твоя армия – это всего-то горстка твоей охраны. Им ты и приказываешь, за ними ты и следишь. А то что ты – маршал целого воинства Виртленда, наместник Севера, так об этом ты забываешь! Вот Сепрентос отлично пользуется лазейками. Его люди поубивали и развлеклись вдоволь. Увидев это, и не боясь гнева отца и сюзерена, твой сын Рэйф тоже неплохо потешился во главе твоей бывшей армии.
– Врешь, мерзавец! – яростно крикнул герцог Гудман.
– Ты
Тот сначала трясся от гнева, потом несколько превозмог себя, и неожиданно плюхнулся на близлежащую табуретку. Свесив руки, он мрачно глядел в пол. Графу фон Кёнигу стало жаль друга. Похоже он погорячился.
– Ладно, Роджер, наверное, я слишком надавил на тебя. Я понимаю, как тебе тяжело. В конце концов, рассуждать мы все можем, вот только я сам не хотел бы стать на твое место. Я не знаю хватило бы мне опыта и мудрости для этого.
– Эх, Альберт, Альберт… Тебе бы хватило. Может быть. Уж ты бы не побоялся поганого Сепрентоса. А я, скажу тебе честно, я боюсь его. Я никогда не был слишком труслив, возможно только в меру, но я боюсь этого гада. И боюсь не потому, что он такой страшный, а потому что я знаю, что он ни перед чем не остановится. Видит Всемогущий, что наш король – мудрейший человек. Но ни разу еще он не наказал и не взял герцога Правского за вымя, и не поставил его на место. Почему? Я не знаю. Может он – гений, может просто колдун. Я не верю, что Готфрида Висболда можно запугать. Он бесстрашен также, как и ты. Даже поболее тебя. Но он всегда слушается Ференца. Всегда. И если я начну гнуть свою линию, то на себя-то мне плевать. Но вот Рэйф, Стефан, Джанет и Нора, все мои дети… Вот за них я и боюсь, – голос Роджера дрожал, – как славно, что Розмари не видит меня сейчас в таком состоянии. Ей там в божественных садах хорошо. Не стоит ей портить настроения.
Граф фон Кёниг встал, подошел к другу и аккуратно положил свою руку ему на плечо.
– Твоя жена была прекрасной женщиной. Доброй, кроткой, но сильной. Жаль, что она умерла при родах.
– Хоть Нора и убила ее, когда появилась на свет, меньше от этого я дочку любить не стал. И вот ради всех них, ради отпрысков, я буду делать то, что лучше всего умею. Играть роль беспечного баловня судьбы и недалекого добродушного дурачка, – герцог Гудман встал и твердо посмотрел в глаза графу. – И знаешь, что еще я тебе скажу?
– Пока нет.
– Так вот, я думаю, что именно поэтому король и даровал мне, а не тебе титул герцога. Все ждали, что Кёниги возглавят Виртленд. И все были поражены, когда дом Гудманов столь возвысился. Но я кое-что понял. Я может и слаб умом на интриги, но не конченный остолоп. Если бы король доверил тебе управление нашими землями, то уж ты-то с твоими вечными поисками справедливости и всеобщего блага, точно довел бы королевство до гражданской войны. После смерти Готфрида уж так вообще наверняка. Ведь у него всего один сын, к нашему глубокому сожалению, еще ребенок. И случись что с нашим обожаемым королем, а он хоть и моложе нас, но жизнь сурова, особенно к помазанникам Всемогущего, то пока наследник достигает
Генерал Кёниг не мог раскрыть рта. Он в душе подозревал, что, наверное, так оно и есть. Но первый раз ему высказали это в лицо, и высказал его друг, коего он совсем недавно обвинял в легкомыслии. «Да уж, Роджер! – подумал граф. – Сейчас ты проявил себя истинным наместником Севера». Вслух же Альберт произнес:
– Я повел себя по-скотски. Простите меня, маршал. Порой я забываюсь.
И граф фон Кёниг упал на одно колено. Герцог Виртленда приказал:
– Встаньте, генерал. Я не в обиде на вас.
Потом черты его лица стали мягче, и он продолжил беспечным тоном:
– В конце концов, твои вечные уроки и поучения держат меня в тонусе и напоминают мне о том, кто я есть и что я должен делать.
– Я рад, что могу быть вам столь полезен, – ответил Альберт.
– Да перестань ты! Я же сказал, что все нормально. Тьфу, ты своей чопорностью даже тут умудрился все испортить. Проклятый зануда! – и герцог Виртленда так забавно изобразил каменную и лишенную эмоций физиономию генерала Кёнига, что даже сам граф, наконец, улыбнулся. А это была большая редкость. – Вот это другое дело. Альберт фон Кёниг растянул свой рот, чтобы почтить свое благородное, мать его, чело обыкновенной человеческой улыбкой!
Граф уже смеялся.
– Ладно, Роджер, прекрати. Хватит. Я действительно иногда глупо выгляжу со стороны. Но такая уж у меня натура. С природой не поспоришь.
– Ты силен, словно лев. Возьми эту природу и стукни ее об каменную стену. Она усложняет тебе жизнь.
– Я не жалуюсь на свою жизнь. Хоть Всемогущий и не даровал мне четверых детей. Только одного.
– Зато тебя ждет дома Ингрид. И нарожает тебе еще мальчуганов. Да и девок тоже.
– Не стоило вспоминать Розмари. Я тебя вывел на это.
– Да успокойся уже. Если бы не ты, у меня бы вообще не было Розмари. Я ведь тогда похитил твой любимый деревянный меч, чтобы повыпендриваться перед ней.
– Это был мой любимый меч, верно, – Альберт мечтательно посмотрел куда-то в сторону. – До сих пор помню, какие красивые узоры были вырезаны на его эфесе. Сначала я тренировался им, но потом решил, что он особенный и его не стоит портить. Он ведь мог и сломаться.
– Да, в бою тебя уже тогда было сложно победить. А скольким взрослым ты наставил шишек!
– Мне тоже часто перепадало. Но да, ты украл мой меч. Это было верхом бесчестия. Неужто ты думал так завоевать Розмари?
– Признаться, была глупая затея. Она сразу вытянула кверху нос и высокомерно сказала, что с воришками дела не имеет. А потом явился ты и в бешенстве так отлупил меня этим мечом, что ей стало искренне жаль меня, – очередной приступ громкого смеха разразился в шатре. Если уж герцог Виртленда смеялся, так делал это без стеснения и от всей души. – Так что вышло, что именно благодаря тебе мы и сошлись. Хоть она и не оценила твою любовь к чести.