Крыса солнце жрёт. Книга 1
Шрифт:
Модест Фотийон рухнул на колени и сжался, в трепете ожидая решения барона. Вуку это не очень понравилось, но в конце концов история этого загадочного человека, а также его последние слова склонили чашу весов в его пользу. Аластор опустил пистоль, подумал еще немного и нарушил напряженное молчание, воцарившееся в покоях:
– Демоны с тобой! Вставай, мессир Фотийон, вставай. Быстро давай, пока я не передумал.
Всхлипывая, Модест устало поднялся на ноги. Барон схватил колокольчик и позвонил. Бывший слуга короля Тюльпанов испуганно съежился, но Аластор Вук-старший успокоил его:
– Не бойся, жить будешь. Пока что, во всяком случае. Но я не хочу, чтобы ты покидал меня так же, как явился сюда. Если второй раз окажется менее удачным для тебя, мои люди могут отрубить тебе башку до того, как ты успеешь объясниться.
Когда мессир Деян Кос, постельничий его светлости, появился в помещении, его глаза чуть не вылетели из орбит. Настолько он был удивлен появлением неизвестного у ложа барона, что только после того, как Аластор в третий раз окликнул его, Деян пришел в себя и смог хоть как-то отреагировать.
– Да не переживай ты так, Деян, – рассмеялся Вук. – Это мой человек. Зовут его Драган Янко. Он выполняет порой некоторые мои поручения. А то, что он тут оказался так неожиданно, так это его работа.
– Как прикажете, ваша светлость, – ответил все еще изумленный постельничий.
Лицо барона вновь стало серьезным, и он продолжил:
– А теперь слушай внимательно. Ты его проводи в мое поместье, в Вукограде. То небольшое, что находится в переулке Барров. Я его обычно не посещаю, так что обустрой там все для того, чтобы Драган смог там жить. Но сначала накорми его у себя, а ко мне немедленно призови мессира Оукмана.
Деян Кос кивнул и бросился исполнять приказания. Модест Фотийон встал и, перед тем как пойти за постельничим, произнес с особенной учтивостью в голосе:
– Спасибо, ваша светлость. Я рад, что служу столь благородному правителю. Я вечно буду благодарить вас за это не только словами, но и делами.
– Поглядим еще. Ты пока обустраивайся, а там разберемся.
Фотийон поднял кинжал с пола, спрятал в складках своего плаща, поклонился и вышел за мессиром Косом.
Генералу Оукману барон Вук лишь частично раскрыл историю бывшего главы Тайной полицейской канцелярии, не называя настоящих имен, и дал недвусмысленные распоряжения по поводу Драгана Янки. Во-первых, нужно было понять, как он проник к барону. Но Логан так и не смог выяснить, как удалось незнакомцу проделать этот трюк. Аластор Вук-старший был крайне этим недоволен, но у самого Фотийона в будущем спрашивать не стал. Ему попросту было стыдно, что его Особую гвардию обставил, как сосунков, один-единственный человек, используя только голову и не применяя никакого оружия. Во-вторых, Оукману было приказано осторожно препоручить Драгана заботам старшего капитана Тадеуша Варги. От последнего требовалось выставить охрану у резиденции барона, где теперь поселился мессир Янко. Варга обязан был также выправить все необходимые документы для нового гражданина баронства. И естественно, старший капитан получил четкие инструкции по тщательному наблюдению за этим странным человеком.
Шли дни, недели, месяцы и даже годы, но Драган Янко не давал следящим за ним никаких поводов усомниться в своей честности. Да, он встречался с людьми, налаживал какие-то связи, но всегда давал четкие объяснения как мессирам Варге и Оукману, так и самому барону. По первому же требованию он знакомил командиров Особой гвардии и Аластора со своими информаторами и агентами. Таким образом, со временем, барон стал относиться к Модесту Фотийону гораздо теплее. Потихоньку, он даже стал отдавать некоторые сложные дела, которыми заведовали его приближенные, в том числе мессир Варга, на рассмотрение Драгану Янке. Тот же, получив все необходимые полномочия, раскрывал преступления, решал финансовые проблемы, находя, например, продажных чиновников, иногда давал политические советы. Ни разу барон Вук не смог в чем-либо упрекнуть своего протеже. До конца, конечно, правитель баронства не доверял Фотийону и не назначал его открыто ни на один пост. Так и сохранял он его при себе, скорее, как независимого консультанта, к которому можно было обратиться в случае надобности, содержа при этом Модеста в обстановке строжайшей секретности. Никто, кроме генерала Оукмана, старшего капитана Тадеуша Варги, мессира Деяна Коса, да десятка самых неболтливых и проверенных рядовых солдат Особой гвардии, не знал о существовании Драгана Янки, теперь уже проверенного и верного советника Аластора Вука-старшего.
В конце концов, барон Вук начал делать осторожные вложения в деятельность Фотийона. Тот незамедлительно воспользовался этим и предоставил барону список
Потом грянула война между королевством Тюльпанов и Великой Унией. Последняя одержала сокрушительную победу. Людовик XIII Руатдид пал в бою. Потом погибли, сражаясь и два его сына, Шарль и Франсуа. Оставался еще последний отпрыск короля мужеского пола, десятилетний Людовик, названный в честь отца. Но при штурме Тюлипе, столицы королевства, какой-то рыцарь-лейтенант, его сержант и трое рядовых солдат из отрядов генерала Пистрикса нашли во время взятия дворца потайную комнату, где прятался малолетний наследник, никогда всерьез не готовившийся к этой роли, и три дочери павшего короля. Наследнику перерезали горло, а с дамами долго и жестоко развлекались по-солдатски. Изнасиловав женщин сначала по очереди, а потом и совместно, благородные воины Великой Унии особо задумываться не стали и поступили с ними также, как и с наследником, отправив мучениц в божественные сады Всемогущего.
Безусловно, когда об этом стало известно, всех участников незамедлительно нашли. Сам герцог Правский вел этот процесс. Рыцаря лишили титула, звания и наград. Наград лишили и его подчиненных, выгнав ко всем демонам из Сухопутных боевых сил. Граф Гобар Пистрикс даже не подумал вступаться за этих ублюдков. На площади Короны, что располагалась перед самым дворцом, где и произошло преступление, всех пятерых насадили на кол. Вот только злые языки поговаривали, что казненные были всего лишь разменной монетой в играх Ференца Сепрентоса. Вслух и громогласно этого, конечно, никто не заявлял, но все почему-то верили, что было именно так. Мол, герцог Правский и приказал покойникам сотворить эти чудовищные действия с последними носителями имени Руатдидов. А потом и сбросил все концы в воду, осудив на смерть этих людей. Или, вернее, нелюдей.
В целом, среди женщин еще оставались представительницы династии. Правда они уже носили совсем другие имена, принадлежащие их благородным мужьям. Да и закон в королевстве Тюльпанов строго запрещал носить корону лицам женского пола. Поэтому не совсем понятны были действия герцога в отношении бедных дочерей короля Тюльпанов. Они все равно не смогли бы претендовать на трон. Впрочем, Ференц прекрасно понимал, как меняются законы в случае необходимости. Он уничтожил всех, кто смог бы стать символом сопротивления. Ну, а для прочих это будет хорошей наукой. Опять-таки, если наместник Юга Великой Унии имел к этому бесчинству отношение.
Государство Руатдидов в итоге стало марионеткой в руках короля Готфрида Висболда. Земли Тюльпанов теперь управлялись Большим советом, в котором заседали все оставшиеся в живых знатные вельможи и благородные рыцари, дававшие в свое время присягу верности Людовику XIII. Не очень они чтили бывшего короля, да и попросту были трусами и лицемерами, так как все, кто был верен своим клятвам, отправились в иной мир, проливая кровь за свою родную страну. Председательствовал в Большом совете представитель завоевателей, барон Лукас Сепрентос, брат герцога Правского. Он стал временным легатом короля Готфрида на завоеванной территории до получения дальнейших указаний. В распоряжении Лукаса осталась его личная армия, часть армии Балинта Сепрентоса, и несколько эскадронов кавалерии, предоставленной Альбертом фон Кёнигом. Генерал армий Виртленда отлично осознавал, что поддержать порядок и подчинение на разоренных землях смогут и без его солдат, но он не доверял семье Сепрентосов, и ему нужны были свои наблюдатели. Поэтому он вылез из кожи вон, но вместе с Роджером Гудманом, наместником Севера, смог настоять на том, чтобы в покоренном государстве остались и войска северян.