Крыша. Устная история рэкета
Шрифт:
Совсем уж для дилетантов в кошельке держали специально сохраненные купюры, на которых уже знали порядок цифр.
Игра стала настолько популярна, что докатилась до школьников. Не шпана, а пятиклассники-хорошисты играли на своих рублях, выданных им на обеды.
Шмен (chemin) в переводе с французского — дорога. Так что в названии игры содержалась метафора — шмен стал дорогой, идя по которой советский человек топал к своему буржуазному будущему.
Я имел отношение к организованной преступности.
В шмене используются только единичные числа, то есть одиннадцати или двенадцати в этой игре нет. То есть, если мы, к примеру, складываем 8 и 7, то будет не 15, а просто 5. Значит, 0 — это «жир», такой термин от слова зеро, а 9 — это барин. Самый простой способ игры — это когда зажимается банкнота и называются номера цифр кому-то, к примеру, первая, а кому-то вторая. У кого больше — тот выиграл. Обычно все-таки берут две бумажки и называют комбинацию из цифр. Комбинации цифр называют «мнением». Бывают еще плавающие комбинации, как, например, две цифры в центре. Это такая ловушка, потому что тут можно выбирать.
Тут, конечно, нужно владеть устным счетом. Без устного счета практически невозможно играть. Запоминать бумажки, конечно, можно, но сложно. В шмене самое надежное — это клейка, то есть надо эти цифры заменить на какие-то другие цифры. Они стираются потом во время игры. Циферки такие в магазине продавались. Значит, я взял банкноту, заклеил на ней несколько цифр, и эту банкноту заряженную у себя держу. Потом я во время игры как бы нервничаю, тру бумажки, и в нужный момент я их снимаю. Хорошая игра. Она не требует ничего — даже стола. Только бумажки.
Был такой в центре Алик Шменщик, он мог такое залепить, что ты два часа считать будешь.
Был на Невском персонаж такой, Мориарти. Он занимался мошенничеством и всем, что подворачивалось. Его как-то загрузили — как раз на склейках, или, как еще тогда говорили, на терках. В магазинах продавался набор цифр, и там были цифры как раз в размер тех, что на купюрах. Это действительно хорошая работа — чтобы клееная купюра была как настоящая. И его один известный пильщик и подцепил на терках. Восемь тысяч рублей он проиграл. Мориарти все быстро понял. Он был не дурак, нехороший человек, но не дурак. И сумел эти деньги вернуть мошенническими действиями на следующий день.
Поехали в порт. Валюта же имела свою ценность. Приезжающие из-за рубежа, а именно из соцлагеря — румыны, поляки и прочая нечисть, они делали свой маленький бизнес. Они покупали у себя на исторической родине копии вещей, подделки — вареные джинсы, вареные куртки. Их стоимость на их исторической родине была 1,5—2 доллара. Они привозили их и продавали за 15—20 долларов в рублях. Итого у них получалась суперприбыль. Но они хотели продать напрямую покупателю — не давали заработать и тем самым себя обрекали. Они становились жертвами. Кто мог, им подсовывал деньги разных стран, просто трешки, переклеенные в полтинники, через парадняк. Они как дети, настолько были наивны.
С Мориарти мы поехали в порт. Поляки, продав эти свои джинсы, пытались снова купить доллары. Если я продавал по 5, то этот у меня берет по 4.
На катранах не играли в шмен. Шмен — это игра по факту, она не контролируется. Либо ты лоха грузишь конкретно, либо ты бодаешься на равных. Купюры же, даже если их много, все равно же крутятся по кругу, ты запоминаешь эти варианты — как в карты. Если ты просто болван и взял бумажку — ты обречен. Был еще такой персонаж, Витя, который садился играть в нарды в первый раз в своей жизни и засаживал 12 тысяч — вот это был номер. Он ездил в Финляндию, занимался контрабандой, проиграл мне 1200 долларов. Упирался, потом целый год опять занимался контрабандой и потом засадил нам сотку штук. Он проигрывал во все всем и со всеми рассчитывался. Он не прошел фуфлыжником — бывают же такие, которые проигрывают, а потом прячутся годами, спиваются. Известный в городе один человек проиграл свой миллион, и это сподвигло его на то, что он создал империю. Это не всем дано.
Шмен — это такая игра, которая могла иметь место только в определенных кругах. Во времена, когда было запрещено все, любые попытки, скажем так, нервощекотания. Сейчас же все дети играют в компьютер, то есть за тебя играют, картинки бегают вместо тебя. А когда ты играешь в трясучку, где-нибудь в парадняке, тебе дали 15 копеек, и у тебя шансов нет: если ты их проиграл, у тебя их больше никогда не будет. А можешь выиграть всю мелочугу у своих сверстников. Но для этого надо иметь много факторов, надо быть смелым, удачливым. Везет достойным. Если ты боишься проиграть, ты всегда проиграешь. Ты зажался — и все.
Вообще, игры — это такая жизнь, и не все могут ее прожить. Некоторых съедают раки головного мозга.
Кормить семью и двух детей растить с игры — это очень тяжело. Ты не можешь проиграть ни при каких обстоятельствах. Это какая должна быть в тебе сила воли. Напряг был очень серьезный. Но были и паузы, когда было легко и весело.
Помнится, у меня был дружок Бобер. Его папа научил во втором классе играть в шахматы, в четвертом классе играть в нарды, между вторым и четвертым научил играть в буру. Дети кричали: «Ура! У нашего папы бура».
И мы с Бобром, конечно, обували этих фраеров.
ПРОФСОЮЗ
Олово «проститутка» для большинства советских граждан ассоциировалось с политикой — с тех пор как в свое время Владимир Ленин обозвал несогласного с ним политической проституткой. Существование же классической проституции не признавалось на законодательном уровне: ни в Уголовном, ни в Административном кодексе союзных республик такой статьи не было. Даже если бы проститутка открыто заявила о своем образе жизни, то наказать ее, иначе как осуждением в товарищеском суде, не могли.