Крысиная тропа
Шрифт:
— Ага, работал неплохо, это ты верно подметил. Давай ближе к делу!
«Чего-то затаил, — раскрывая блокнот, тоскливо подумал Сергей, — припрятал, подлец, камушек за пазухой, а потом неожиданно бацнет им в лобешник. Или будет провоцировать. Не поддавайся! — приказал он себе. — Хватит давать ему лишние козыри!»
— Ближе к делу? — переспросил он. — Ближе к делу получается, что Лечо и Трапезникову убил один и тот же человек.
— Да? — этого Трофимыч явно не ожидал. — С чего это ты так решил?
— Проанализировал акты судебно-медицинской экспертизы. И в том и в другом случае был нанесен страшной силы удар в грудь тупым предметом. Ломались кости, которые протыкали
— До конца нельзя быть в этом уверенным, — Мякишев устало прикрыл глаза набрякшими веками. — Все боксеры, например, умеют бить прямым левой в голову. Почему два разных лица, возможно, и обучавшихся специальным видам борьбы, не могут использовать один и тот же прием? Хотя в твоих рассуждениях есть некоторое рациональное зерно. Продолжай.
«Неплохо притворяется, — понял Серов. — Он уже наверняка располагает кое-какой информацией, надерганной из различных источников и интерпретированной в свете собственных воззрений на ход дознания, а сдвинуть его с занятых позиций будет непросто, ох как непросто. Ему не новости нужны, а разборка! Но какая и зачем?»
— Моего источника повез в бар «Каштан» хозяин автосервиса Леонид Барабан, давний знакомый Эмиля. Как удалось установить, Барабан пробыл в баре совсем недолго, а Эмиль задержался. Потом его пригласили якобы на встречу с Сергеем Сергеевичем и, удушив, сбросили тело в Москва-реку, а Барабан в этот же вечер был застрелен в подъезде своего дома.
— Ликвиднули оба известных тебе выхода на Лечо?
— Да, но ликвиднули и самого Лечо, подсунув ему пистолет ТТ, из которого застрелили Барабана.
— Почему ты уверен, что убийство Эмиля и Барабана — не дело рук самого Мархиева-Лечо? — не открывая глаз, иронично спросил Трофимыч. — По-моему, для шустрого парня с машиной это не проблема!
— По времени никак не сходится. Барабана убили, когда Мархиев ехал на встречу с Эмилем у супермаркета «Юнона». Это сделали другие люди, а оружие потом подкинули мертвому Лечо: время смерти Леонида Абрамовича экспертиза установила весьма точно, да и соседка видела его буквально за несколько минут до гибели.
Мякишев затушил сигарету, взял чистый лист бумаги, свернул из него аккуратный кулек, высыпал туда из пепельницы все окурки, потом с каким-то остервенением смял кулек и швырнул в корзину.
— Теперь скажи мне, Серов, — он поднял на Сергея воспаленные глаза с расширенными зрачками. — Как же так получилось, что тебя, Волкодава, так позорно кинули бандюги, а ты лишь хлопал ушами, словно малолетний недоумок?! Ты прятал от всех агента, даже от своего руководства, втихаря плел интриги, а каков результат?! То ли этот мифический Сергей Сергеевич, то ли еще кто убрал и твоего стукалка, и Мархиева-Лечо, и Барабана, обрезав все нити! Ты понимаешь, что произошло? — Распаляясь, Трофимыч встал и оперся на столешницу крепко сжатыми кулаками, нависая над подчиненным. — Твоего человека убили и подсунули тебе труп: на, жри, легавый! И этим дали тебе понять: нечего соваться туда, где ты абсолютно бессилен! Хреновый ты опер, Серега, как мне это ни больно признавать! Придется проводить служебное расследование по этому факту.
— Какому? — вскинул голову Серов.
— Твои дурацкие игрища привели к трем трупам и сорвали операцию по задержанию преступной группы! — отчеканил Мякишев.
— Да, действительно, — сокрушенно вздохнул Сергей. — Я виноват!
— Рад, что ты это осознаешь.
— Да, я виноват, что обратился к вам, выявив явку Лечо-Мархиева, — медленно продолжил Серов. — Виноват, что рассчитывал на помощь начальника отдела, который должен был дать мне возможность установить за преступником круглосуточное наружное наблюдение, обеспечить прослушивание его телефонных переговоров из бара и по месту жительства, которое, к сожалению, нам до сей поры так и неизвестно! Мы не выявили его связи, не сделали даже сотой доли того, что должен был сделать хоть мало-мальски грамотный опер! А почему? А потому, что начальник отдела Мякишев под благовидным предлогом отказал мне в помощи и поддержке, когда я к нему обратился. Поэтому пришлось действовать на свой страх и риск, чтобы не упустить преступную группу. Как вам такой поворот?
«Он уже раз ударил, — прикинул Сергей, — попробовал силу моей обороны. Будет ли бить еще? А если его опередить? Пугнуть, что у меня есть запись нашего давешнего разговора?»
Горько усмехнувшись, он покрутил головой: о чем приходится думать, беседуя с начальством?!
К его удивлению, Мякишев больше не ринулся в атаку, а отступил на заранее подготовленные позиции, сохраняя «стройность рядов».
— Ладно, — закуривая очередную сигарету, примирительно бросил он. — Погорячились, и будет! Оба виноваты, бывает. Конечно, ты прав, надо было сразу раскручивать этого Лечо. Но ты и меня должен понять! Я же не могу настаивать, чтобы наверху нарушили Закон, подписав нам бумаги! А теперь ты уже ничего не размотаешь.
— Почему не размотаю? — упрямо возразил Серов.
— Проиграли мы и в темпе, и в позиции, как говорят шахматисты.
Непроизвольно Сергей отметил, что после его угрожающего выпада Трофимыч начал говорить «мы», но обольщаться на этот счет не стоило: скорее всего, он просто затаился до поры. Ему либо нужен успех, либо отдай свой скальп, которым он начнет потрясать в кабинете начальника Управления, сваливая все неудачи на нерадивого и тупого оперативника. Ну нет, не дождешься!
— И не хреновый я сыщик, — упорно гнул свое Серов. — Это система у нас хреновая, из которой интеллектуалы бегут без оглядки, поскольку бал правит криминал, а не Закон. Зато криминал давно возведен в ранг Закона!
— Потише! — недовольно дернул щекой Мякишев. — И полегче с выводами. На вот, позвони, посоветуйся, — он подал Сергею записочку.
Тот развернул и прочел: Иван Андреевич Жуков, и номер телефона. В ответ на недоумевающий взгляд Трофимыч солидно объяснил:
— Это мой хороший знакомый из ФСБ, может оказать существенную помощь. Говори с ним вполне откровенно. И поспеши со свиданием: у меня впечатление, что мы вновь в тупике.
Серов, поблагодарив за заботу, вышел из кабинета. В коридоре он спрятал записочку в подкладку блокнота и подумал: насчет тупика Мякишев попал в самую точку — трупы имеют отвратительное обыкновение молчать, а оставшийся в живых Карцев теперь вообще рта не раскроет с испугу после того, как увидел фото мертвого Лечо-Мархиева. Но надо же было получить подтверждение, что это именно Лечо?!
Что же касается Жукова из ФСБ, то и впрямь не стоит откладывать свидание с ним, а вот насчет полной откровенности, это уж вы, драгоценный Александр Трофимович, извините! Теперь ни вам, ни тем более кому-то другому ее не дождаться…
Вечером он поехал к Лариске. Благо, делать ей было совершенно нечего и она, экономя бензин и средства, предпочитала сидеть дома и выползала только в ближайшие продовольственные магазины.
Сергей был признателен, что она не набросилась на него с расспросами прямо на пороге, а сумела сдержаться и, пригласив его на кухню, принялась готовить ужин, болтая о всякой ерунде.