Крысы появляются ночью

Эттинген Ганс

— Си-Ай-Си? — спросил Сид.

— Это можно только предполагать, — ответил миксер, покончив с бокалом. — Кто из ами-журналистов не работает на Си-Ай-Си? Они все связаны одной ниточкой. Это неважно. Главное, что они за выпивку платят наличными.

— Да, конечно, — согласился Сид. — Само собой. Можно еще одну рюмку «Тома Коллинза»?

Пока Чарли возился с бутылками, Сид продолжал размышлять над словами американца. Сколько дней уже он бегает из редакции в редакцию, из издательства в издательство! И ничего.

Вначале он еще на что-то надеялся. Сейчас уже нет. Отказаться от подвернувшегося предложения? Но ведь это единственная возможность устроиться. В конце концов, американская армия — не такая уж плохая фирма. По крайней мере, она обанкротится не так скоро, как то карликовое агентство, в котором он работал до сих пор.

В принципе, не все ли равно, куда пойдет его труд, — в газету или в досье лейтенанта Перси? В немецких редакциях время от времени появлялись чиновники из Федерального ведомства по охране конституции, их интересовали некоторые материалы — и никого это не шокировало.

Сид решил принять предложение.

Перси оказался человеком весьма пунктуальным. На следующий день после полудня он появился на пороге пресс-клуба и дружески помахал рукой Сиду.

— Отвратительная погода. Как насчет рюмочки «Тома»?

Сид, намереваясь поговорить о деле, утвердительно кивнул. Он решил согласиться, но прежде хотел уточнить некоторые детали и на всякий случай обеспечить себе отход.

— Если я приму ваше предложение, — начал он, — то я могу в любое время уйти от вас, не так ли?

— Конечно, — ответил лейтенант. — От вас требуется сейчас бумага, в которой вы дадите обещание старательно выполнять свои обязанности и сохранять в полной тайне все, что узнаете. Надеюсь, это понятно. В конце концов, вы ведь будете работать в армии, а армия — это не воскресный листок и не редакция детского журнала.

— Понятно, — произнес Сид. — Когда я могу приступить к работе?

— Прямо сейчас, — коротко ответил американец.

Одним махом опустошив свой стакан, он слез с высокого сиденья у стойки. Сид последовал за ним к маленькому столику в углу, напротив стойки.

— Мы можем все легко уладить, — проговорил американец, вытаскивая из кармана бланк.

— Как?.. Здесь? — удивился Сид. — Разве у вас нет специального бюро или отдела кадров, куда бы я мог прийти?

— Зачем разводить церемонии? — отмахнулся Перси. — Мы стараемся работать рационально.

— Собственно, я так и не знаю, кто вы такой, — растерянно пробормотал журналист.

Американец достал и бросил на стол запечатанную пачку банкнот.

— Но в том, что это тысяча марок, вы не сомневаетесь? — спросил он.

Сид не решался больше спрашивать…

Перси придвинул к нему деньги:

— Распишитесь.

Это произошло неделю назад. Сиду уже несколько

раз казалось, что все это ему приснилось, но тысяча марок, полученная от Перси, была вполне осязаемой.

Когда он вспоминал об американце, ему становилось не по себе. Зато ведь уладилось с работой. Правда, он почти не сомневался, что ему придется сотрудничать в Си-Ай-Си. Перси запретил ему говорить Дорис о своей новой работе. Дорис никогда бы не одобрила этого шага. Она скорее бы отказалась от денег, чем согласилась на его связь с американской разведкой.

Сид механически перебирал бумаги на своем рабочем столе. Вдруг он вспомнил, что американец так и не предъявил ему никакого удостоверения своей личности и в свою очередь не спросил адреса Сида. После того как бланк был подписан, Перси вдруг заторопился и покинул клуб. Ему надо было срочно с кем-то встретиться.

«Ах да что там! Тысяча марок и бланк с обязательством — тоже немалое подтверждение. Тем более что у этой братии все равно никогда не увидишь настоящего удостоверения. А если я им понадоблюсь, они сразу найдут меня, об этом можно не беспокоиться».

Он оторвался от своего занятия, когда Дорис, войдя из кухни, села на софу напротив него. Она выглядела такой юной в этом коротком платье с крупными цветами. Он улыбнулся ей с нежностью. Лицо ее раскраснелось от плиты, темные волосы падали на лоб, и она то и дело откидывала их назад.

— Сид, — начала она, — мне нужно с тобой поговорить. Подожди рыться в этих бумагах.

— А что случилось? — Он бросил в ящик стола только что отобранные свои старые рукописи.

Она немного помедлила, потом тихо произнесла:

— Ты знаешь, у нас будет ребенок.

Он застыл в кресле и медленно повторил:

— Ре-бе-нок?..

— Да. Ты не рад? Ведь ты раньше очень хотел…

— Рад, — сказал он, — конечно, рад… Только понимаешь…

Лицо ее напряглось. На глаза навернулись слезы.

— Ты не рад, я чувствую это. Только потому, что ты сейчас остался без постоянной работы?

— Успокойся, милая, — пробормотал Сид. — Все будет хорошо.

Он даже оживился.

— Черт возьми! Сам бог велел выпить по этому поводу.

Он вскочил и направился в кухню. Потом вернулся с бутылкой шампанского. Достал из шкафа два высоких узких бокала и торжественным жестом поставил их на стол.

— А ты все-таки мот.

— Бедность щедра, — нашелся он и стал открывать бутылку.

— Ой, не хлопай!

— Боишься?

— Н-не за себя.

— Не за себя? — переспросил он понимающе. — А как мы его назовем?.. Выпьем за него! — произнес Сид и отпил глоток вина.

На письменном столе зазвонил телефон. Сид не обратил на него внимания. В одной руке он держал бутылку, в другой — бокал.

— Это шампанское я берег для особо выдающегося случая…