Крюк
Шрифт:
«Выглядит прямо почти как настоящее», — думал Питер Бэннинг, довольный собой.
Он на мгновение повернулся, чтобы посмотреть из окон своего офиса на туман, который стелился над Сан-Франциско, а потом опять вернулся к макету.
— Мы отделаемся от экологов, убедив их, что наши клиенты не будут осваивать всю территорию сразу, что этот проект предусматривается как поэтапный, что мы заботимся о сохранении природы… — он впился глазами в Брэда, — ты согласен, Брэд?
Высокий, болезненно-бледный Брэд ответил: «Рон согласен».
— Я согласен, — подтвердил Рон. Невысокий, круглый, с калифорнийским загаром, он был полной противоположностью Брэду. Единственное, что спасало их от взаимных нападок, — это то, что они одинаково думали, а самое главное, думали так же, как Питер.
Питер резко посмотрел на него: «Я надеюсь. В связи с этим я предлагаю начать вот с этого куска, — он указал на луг. — Здесь открытое пространство, так что мы отделаемся от «зеленых» и прочих без дубинки прежде, чем они нагонят пара, чтобы заткнуть нас».
Он потянулся через стол к коробке с пластиковыми моделями и стал расставлять их на макете. Там были фуникулеры, магазины, коттеджи, рассчитанные на одну семью. На этом можно сделать кучу денег. Он быстро заполнил луг и, поколебавшись немного, вытащил несколько дюжин пластиковых деревьев. Курортный комплекс немного потеснил их, и потому в самом центре его надо было «поставить» небольшой пластиковый парк как свидетельство заботы о природе.
«Прекрасно», — Питер Бэннинг заложил руки в карманы пиджака, а затем вдруг поняв, что мнет одежду, вытащил их обратно. «Однажды разбивка на зоны уже была одобрена. И все станет на свои места, как только мальчики и девочки из Сьерра-Клаб отправятся на другой объект. Мы начнем понемногу расширяться до тех пор, пока эти дикие места не превратятся в курорт мечты для наших клиентов».
Он посмотрел на Брэда и Рона.
— Это… — начал один.
— Великолепно, — закончил фразу другой.
Питер улыбнулся. «Я знаю. Давайте только будем надеяться, что начиная с сегодняшнего дня и кончая днем завершения строительства объекта, никто не заставит нас свернуть с избранного пути».
Его взгляд внезапно остановился на стенных часах, и он в замешательстве воскликнул: «Крысы! Я опоздал к Джеку, на игру!»
Он выкатился из-за стола и широко зашагал вон из конференц-зала.
Стоял бодрящий, чистый декабрьский день, и свежий ветер развевал ряды флажков, представлявших все команды-члены Лиги. На верху щитового табло реял большой флаг, на котором было написано красными буквами: «Третий ежегодный чемпионат Лиги. Рождественские игры».
Ниже, где выставлялись очки, следовало: 6-я подача, местные — 2, гости — 5.
Джек стоял посередине поля, нагнувшись и упершись руками в колени, готовый к приему следующей подачи. Он на мгновение глянул на трибуны. Они представляли собой просто деревянные планки, укрепленные на железных подпорках. Их было не так много, поэтому рассматривание не заняло у него много времени. Большинство мест были заполнены. В третьем ряду сидели его мать и Мэгги. Вместе с остальными болельщиками они неистово кричали и приветствовали игроков. Еще одно красное сиденье между ними было пустым.
«Хоть бы он пришел», — думал Джек.
Трава, на которой он стоял, была зеленой и блестела от дождя, прошедшего в уик-энд. Джек топнул ногой, выпрямился и посмотрел, как на площадке появился следующий игрок. Это был Кендэлл. У него был хороший удар, но он почти не владел полем. Это было на руку.
Джек снова посмотрел на табло. Там по-прежнему стояло 5:2, а время шло.
Он мял в руках свою перчатку и думал: «Ну, хоть бы он пришел».
Неожиданно налетел ветер и поднял на поле пыль. В игре наступила пауза. Полевой судья поднял руки, делая знак прекратить игру. Джек вздохнул. Все судьи на этих играх были одеты в костюмы Деда Мороза и от этого выглядели презабавнейшим образом.
Ветер стих, и игра возобновилась. Кендэлл взял биту и два мяча. Он высоко послал мяч в направлении Джека. Джек прикрыл глаза рукой, следя за мячом, потом пригнулся и с легкостью взял его. Болельщики и его товарищи по команде закричали, приветствуя его успех. Затем он вбросил мяч, вернулся на свое место и снова принял прежнюю позу.
Рискуя пропустить следующий мяч, он снова обернулся на трибуны. Мэгги и мама были на месте, а рядом по-прежнему пустовало свободное сиденье. Он сплюнул.
Ну и пусть!
Питер Бэннинг торопливо шагал по лабиринтам коридоров, мимо приемных секретарей, туалетов, складских помещений, мимо дверей, за которыми ему никогда не доводилось бывать. Компания «Познер, Нейл и Бэннинг» занимала в этом здании целый этаж. За Питером так же поторапливалось все его окружение: Брэд и Рон, их молодой компаньон Джим Пейдж, доктор Филдс — эколог, нанятый фирмой для того, чтобы давать советы для расширения их предприятия, плановый помощник, имени которого Питер не помнил, и секретарь, имени которого он никогда и не знал.
В мозгу Питера билось: «Джерри, Джек, Джим». Он никак не мог вспомнить имени Пейджа. «Такой высокий, атлетического сложения, видимо из Йеля, как его? А, Стив? Это был высокий, атлетического сложения человек из Йеля. «Стив! Возьми видеокамеру. Беги прямо сейчас на стадион и сними все, что я пропущу!»
— Можно мне сказать? — вмешался доктор Филдс, но его вопрос был проигнорирован. Джим Пейдж мчался вместе с Питером, размахивая официальным бланком фирмы, разлинованным в желтую полоску, и флоппи-диском.
— Ваша речь для бабушкиного юбилея…
Питер мельком взглянул в его сторону, продолжая движение и поворачивая за угол, как гонщик на финальном вираже.
— Это будет отпечатано на открытках, — спросил он.
— Да, конечно.
— Пронумеровано? А кто это написал?
— Нед Миллер, сэр.
Питер вытаращил глаза.
— Чудесно! Я не мог разобрать его ежегодный доклад… Ну-ка, прочти мне это.
Пейдж прокашлялся. «Лорд Уайтхолл, уважаемые гости и прочие господа. За прошедшие 70 лет Уэнди, которую мы чествуем сегодня, вселила надежду и предоставила помощь сотням бездомных детей и сирот всех…»