Крюк
Шрифт:
Но это была не церковь. Это была огромная комната, напичканная часами всевозможных размеров и форм. Были здесь часы старые, и были новые, были большие и маленькие, дедушкины часы и будильники, наручные и карманные. Одни были вырезаны из дерева и отделаны золотом и серебром, другие сделаны из пластика и металла с яркими узорами. На некоторых циферблат был в виде солнца или луны, на других же — в виде мышей и людей. Они висели на стенах и лежали на столах. Они стояли в одиночестве, как часовой на посту, или скрючивались на металлической подставке, подобно насекомому. Они были везде, куда ни бросишь взгляд. Их были сотни, а, возможно, и тысячи. Джек с удивлением смотрел вокруг на это невероятное множество механизмов.
Потом до него вдруг дошло, что что-то здесь было не так. Ему потребовалось еще мгновение, чтобы сообразить, что именно.
Ни одни часы не работали.
Хук поднял руку и по-хозяйски обвел ею всю комнату.
— Мой личный, персональный, чудесный музей. Джек! Разве это не великолепно! Море сломанных часов! Когда-то все они тикали, а теперь — нет! Теперь-то все хорошо! Послушай, мальчик.
Джек окинул комнату взглядом, полным сомнений.
— Я ничего не слышу, — сказал он.
— Совершенно верно! В этом-то и вся суть! — Хук пребывал в состоянии эйфории. Он пересек комнату и подошел к аляповатым старинным часам, которые были инкрустированы изумрудами в форме рыбок.
— Это были личные часы Барбекю, они стояли около его кровати. Барбекю был грозой семи морей. Он наводил почти такой же ужас, как и я теперь! — И Хук улыбнулся чудовищным оскалом. — Я разбил эти часы вдребезги сразу после того, как протащил его самого под килем своего корабля!
Обратясь к Сми, он добавил:
— Но это был очень вежливый человек — Барбекю — до самой своей смерти.
Сми в ответ улыбнулся.
— Да, капитан. Это был старый соленый героин дьявольского приготовления! Когда его корабль горел, то здорово смотрелся на фоне голубой воды.
Оба захохотали, упав друг на друга. Джек уже оправился от своего испуга и был заинтригован этим новым чудом. Он поднял часы Барбекю, чтобы хорошенько рассмотреть их. Как только он дотронулся до них, сломанные стрелки неожиданно резко щелкнули, зацепившись одна за другую.
Хук мгновенно отпрянул, высвобождаясь из объятий Сми. Он, как сумасшедший, повернулся в сторону щелчка, и ужас опять показался в его глазах.
— Что это? Сми, что я слышу? Нет! Тиканье! Тиканье, Сми!!!
Сми мгновенно взял себя в руки.
— Нет, капитан, здесь нет никакого тиканья, ничего не осталось, чтобы тикать, клянусь своими костями, все размолото в порошок.
Но Хук ничего не хотел слышать. Он выхватил часы Барбекю у Джека и опять стал ломать их. Он бил их своим когтем, а затем бросил на пол. Джек раскрыл рот от изумления.
— Очень хорошо! — заявил Хук, отшагнув назад. Треуголка и парик у него съехали на сторону. Он поправил их. — Это им за тиканье, которое могло бы быть! — И он стал буквально прыгать по обломкам часов. — А это за то, что вчера поздно ужин подали!
Вдруг он остановился и посмотрел на Джека. Его холодные глаза чуть заблестели.
— Не хочешь присоединиться ко мне, мой мальчик? — спросил он и небрежно кинул Джеку его карманные часы. — Давай. Ты знаешь, что делать.
Минуту Джек смотрел на него, и огонь в глазах Хука, казалось, трансформировался в его собственный. Он поднял часы, мрачно посмотрел на них и ляпнул об пол.
— Это потому, что я всегда должен быть дома к ужину! — закричал он, присоединяясь к игре. — Несмотря на то, голоден я или нет!
Хук весело засмеялся и кинул мальчику другие часы. Джек бросил их на пол и прыгнул на циферблат. Хук подбрасывал все новые и новые часы, а Джек бросал из вниз и разбивал.
— Давай, Джек! — подбадривал Хук. — Вот это парень! А теперь разбей окно! Разбей окно!
Хук схватил часы и запустил ими в ближайшее окно. Посыпалось битое стекло. Джек, не думая, последовал его примеру и расколошматил другое. Они вместе стали кидать часы в окна, в другие часы, во все, что попадалось под руку, веселясь при звуке бьющегося стекла и ломающихся вещей. Сми прыгал у них за спиной и подначивал.
— Это за то, что мне надо чистить зубы! — разъяренно кричал Джек с всклокоченными волосами и дикими глазами, по лицу его градом катился пот, — И за то, что заставляли меня расчесывать волосы! И мыть руки! И поменьше шуметь! И не разговаривать слишком много! И за то, что говорили мне, чтобы я взрослел побыстрее!
— И за то, что моим отцом был старый толстый Пэн! — подсказывал Хук, хватая целую охапку часов и разбивая их.
— Который не спасет нас! — орал Джек в нежданном приступе отчаяния. — Который не спасет нас!
— Который даже не станет пробовать! — наводил его на мысль Хук, шепча ему эти слова почти в ухо.
Джек упал на колени в слезах посреди гор битых часов и горько зарыдал.
— Он не спас бы нас Он даже не попытался бы. Папа даже не попытался…
Он так сильно плакал, что не мог говорить. Хук посмотрел на Сми, и они заговорщически подмигнули друг другу и улыбнулись. Потом Хук быстро встал на колени рядом с Джеком и обнял его за плени.
— Ну, хорошо, Джек, — сказал он сладким, как сироп, голосом. — Он ведь может еще попробовать, ты же знаешь. Я думаю, он попробует. На самом деле! — Он подождал, пока Джек поднял свое заплаканное лицо, и его мокрые глаза встретились с глазами Хука. На лице капитана была маска грустного понимания и сочувствия мальчику. — Весь вопрос в том, парень, захочешь ли ты, чтобы он спас тебя, когда придет это время! Ты хочешь вернуться к… еще большим разочарованиям? Ты хочешь вернуться с… ним?
Хук затряс головой.
— Нет, не отвечай сейчас. Нет, нет, нет. Сейчас — время для других вещей. Теперь ты должен быть тем, чем хочешь, пиратом или…
Его темные глаза блеснули. Джек колебался.
— Или кем? — спросил он с любопытством.
Хук ослепительно улыбнулся. Он вытащил руку, до этого спрятанную за спиной. На его крюке висела бейсбольная перчатка Джека.
Он протянул ее мальчику. Глаза Джека расширились, и он жадно схватил ее.
— Итак, скажи мне, Джек, — мягко вопрошал Хук. — Нарушал ли я когда-нибудь данные тебе обещания?