Ксанское ущелье
Шрифт:
Фыркали, встряхивались выведенные из укрытия кони. Люди успокаивали их. Васо был доволен товарищами: осторожность еще никому не помешала.
— Дианоз, — позвал он.
Накитец натянул повод.
— Слушаю.
— Надо узнать, куда направятся гости, где на постой станут. Следуй за ними как тень. Будем ждать тебя у камня.
Дианоз свернул на узкую тропу, что вела к лесосеке, а четверка всадников — в глубину скального распадка; через час-другой осторожного, хотя и спорого подъема абреки стояли на выступе одной из вершин, с которой как на ладони
По одной из них должны были возвращаться с лесосеки незваные гости.
Остроглазый Асланбек опять первым обнаружил их:
— Едут.
Авто, шевеля губами, считал:
— Один, два, три… Пятнадцать самоубийц во главе с князем! — присвистнул он. — Зря отпустили Дианоза, как раз по три на брата пришлось бы.
— Не шути, Авто, — нахмурил брови Нико. — Вспомни, как с тремя солдатами едва справились…
Да, их первая боевая операция прошла не слишком удачно. Выследили они тогда под Цхилоном повозку с тремя солдатами. Один с винтовкой за плечами сидел за возницу, два других, положив оружие на колени, клевали носом.
Осторожный Нико не советовал нападать. Его пистолет и карабин Асланбека против трех винтовок — слишком велик риск. Как бы не пожалеть…
Васо решил рискнуть: три винтовки на дороге не валяются.
Выручило их чудо, не иначе. И Дианоз, и Асланбек — им было доверено оружие — промахнулись. Но два выстрела, грянувшие разом, напугали лошадь, она рванулась из постромок в сторону и перевернула тяжелую повозку — один солдат оказался под колесами, двух других нашли пули очередного залпа…
А если бы повозка не перевернулась? Если бы солдаты успели затеять перестрелку?
Они и так и этак обсуждали потом свой первый бой. Места для засад теперь выбирали поосмотрительнее. Авто опять горячился. Не пошел урок впрок!
Правда, теперь у каждого из них винтовка и полные карманы патронов. Теперь легче. Но надо быть осмотрительнее. Борьба предстоит долгая.
— Васо, — мрачно сказал Асланбек, — а они в твой аул направляются. На вашу дорогу свернули…
«Уже! — обожгла сердце Васо тревога. — Значит, этот подлый, трусливый Амилахвари решил приняться за ни в чем не повинных стариков. Как не допустить этого? Крикнуть: «Я здесь, попробуй взять меня!» — и дороже продать свою жизнь? Или сейчас выстрелами по князю и его свите остановить и попробовать выиграть бой?»
Нико, заметив, как бледность покрыла лицо их молодого командира, подъехал поближе, потряс за плечо:
— Не давай воли минутному чувству, Васо.
— Остановились, — сказал Асланбек, зорко вглядываясь в даль. — У меня такое впечатление, будто князь с кем-то говорит.
Асланбек был прав. Там, где дорога поворачивала к аулу, князя остановил свист. Свистел Коциа. Изворотливый управляющий знал, что Амилахвари не шутил, когда давал ему опасное задание. Вторую ночь сидел, корчась среди камней, не спуская глаз с дороги. Он надеялся на удачу: не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра, но обязательно придет абрек. Придет проведать своих стариков. Не придет сам — пошлет кого-то. И тогда уж дело Коциа ухватиться за ниточку и не дать ей оборваться. А старики пусть остаются приманкой. Куда они денутся? Их всегда можно схватить. Главное — Васо.
Князь одобрил решение Коциа и свернул на другую дорогу. Свита двинулась за ним.
Асланбек догадался, что происходило на душе Васо, обрадованно сообщил:
— Раздумал князь. На Ксанское ущелье повернул.
Васо вытер пот со лба и облегченно улыбнулся:
— Зря Дианоза отправил!
Глава четвертая
Сердце Васо сжалось от тревоги и боли, когда он увидел родную саклю. Ее сложенные из горного плитняка стены вроде осели и покосились. Еще больше почернела и прогнулась крыша.
Незаживающим шрамом тянулся через аул овраг.
Весной и осенью одинаково доверху наполняли его мутные воды — то половодья, то дождевых потоков. Мать в такие дни отодвигала постель подальше от мокрых стен, и отец часами простаивал за саклей с мотыгой, отводя воду.
Зато знойным летом овраг был любимым местом мальчишеских игр. В его ямах и вымоинах так надежно прятаться!
А это мысль… Его наверняка ждут у въезда в аул. Овраг вряд ли кто стережет…
Васо слез с коня и привязал его к дереву.
— Я ненадолго, Пестрак, — шепнул он, потрепав коня по вздрагивающей шее. — Только гляну на стариков — и назад…
Оврагом Васо пробрался едва ли не к самой сакле. Пригляделся, прислушался. Вроде все спокойно. На всякий случай решил еще немного понаблюдать за домом.
…Привязав к плетню сыромятину, мать старательно резала кожу на тоненькие ремешки. То ли нож не слушался старых рук, то ли зрение у Мелы стало слабеть, но она то и дело подслеповато щурилась.
Только собрался Васо тихонько окликнуть ее, как за саклей глухо залаяла соседская собака, а во двор вбежал запыхавшийся Ахсар.
«Совсем избегался братишка, — пожалел его Васо. — Кожа да кости. Лопатки торчат… Надо подождать, пока Ахсар убежит играть или скроется в сакле». Покажись сейчас Васо — никакая сила не удержит братишку от истошного вопля радости, и тогда все предосторожности окажутся напрасными.
Ахсар между тем встал за спиной матери:
— Давай теперь я порежу!
— Еще чего! Испортишь кожу, что нам отец скажет?
— Что я, маленький?
— Нет, большой. Лучше сбегай к роднику, принеси воды. Поставим обед варить.
— Воды принесу — дашь порезать?
— Там посмотрим.
— «Посмотрим, посмотрим»… — насупился Ахсар. — Женскую работу заставляешь, а мужскую не дае-о-ошь!
Но взял-таки за дверью кувшин и, поставив его на плечо, как делают это аульные девушки, направился к калитке.
«Ну, слава богу, — подумал Васо, устав стоять на коленях, — сейчас он выйдет на тропинку, ведущую к роднику, и я наконец-то смогу спокойно окликнуть мать». Но не тут-то было. У калитки Ахсар остановился, будто споткнулся: