Ксанское ущелье
Шрифт:
— Насколько я понял, свадьба предстоит. Святое дело. Борьба наша не должна мешать любви.
— Как верно сказал, дорогой гость! — обрадовался поддержке Илас. — Сколько женихов руки Ольги просили, разве я хоть раз за кого слово обронил? А Васо — настоящий горец, не дрогнет в трудный час, грудью навстречу опасности встанет.
— Ну так пошли благословим их!
— Прямо сейчас? — растерялся Габила.
— А чего в таком деле тянуть? Правильно товарищ Майсурадзе сказал: «Борьба не должна мешать любви».
Габила
— Зови людей, Илас!
К костру стали стекаться, улыбаясь, недоумевая, настороженно приглядываясь к тому, что происходит, бойцы отряда.
С любовью оглядел товарищей Габила, вскинул руку:
— Друзья мои и побратимы! У меня сегодня радостный день!
Васо поднял голову, удивленно озираясь вокруг. Только встретив весело улыбающуюся физиономию Иласа, он опустил глаза и шепнул что-то успокоительное Ольге.
Габила продолжал, встав над влюбленными:
— Наш боевой товарищ, командир отряда, что действует под Накити, просит руки моей сестры и вашей боевой подруги Ольги! Ольга в этом святом деле установила свой порядок. Всех, кто сватался к ней, отвергла. Но если она теперь нашла себе товарища по сердцу и он нашел ее, что я могу сказать? Будьте счастливы! Будьте вдвойне счастливы, если решили соединить свои жизни в такое тревожное время! — Он обнял обоих, еще ближе сдвинул их головы. — Как старший брат и как командир благословляю!
— Главное, насчет детишек сразу обмозгуйте! — уже кто-то торопился с советами. — По порядку заводите: девочку, мальчика, девочку, мальчика…
— Это еще почему? — вскинула веселые глаза Ольга.
— А чтоб ни голыми, ни голодными не ходить, — ответил шутник.
— Как так?
— Невест одних заведете — нарядов не напасетесь; женихов одних — съедят заживо. Им только подавай! Все под метлу убирают…
— Это ты про своих, что ли?
— А про кого же еще?
— А может, у них дети одним святым духом питаться будут?
— Вот бы найти таких деток!
— Широкой арбе узкая тропа не дорога! — крикнул кто-то из бойцов — Все будет хорошо, как прогоним князей!
Майсурадзе тоже поздравил молодых:
— Такой отважной и красивой жены нет больше ни в Осетии, ни в Грузии! Береги ее! — И добавил шутя: — Я думал, Ольга, ты только ловко от шпиков бегаешь, а ты, оказывается, и джигитов умеешь, как рябчиков, в сети ловить!
— Хорош рябчик! — засмеялся Тембол. — Такого рябчика волосяным арканом не удержишь.
— Зачем красавице аркан? У нее покрепче аркана путы есть! Так или нет?
— А как же девушке без этого? Надо, чтобы и шашлык не обуглился, и вертел не сгорел.
Шутки, пожелания добра и счастья, дружеские напутствия сыпались со всех сторон.
Глава двенадцатая
Гигла и Ахмет укладывали в походные вьюки патроны для отряда Васо. Они старались не шуметь, чтоб не беспокоить молодых, оставленных наедине в шатре Габилы. Пусть понежатся лишний часок: дорога предстоит дальняя и опасная. Они с радостью бы проводили молодых, но Габила ждал новых сведений из Гори, отряду предстояла вылазка.
Еще раньше из своего шатра, где на толстом настиле из еловых ветвей, накрытом попонами, кошмой, бурками, спали вповалку дружинники, бесшумно выбрался Илас. Он давно высмотрел тропу, по которой спускались к водопою серны, и сегодня ему повезло. С тушей на плечах, усталый, потный, но чрезвычайно довольный, что успел вернуться до отъезда друзей, он явился в лагерь.
— Да не оскудеет твоя рука! — приветствовал юношу Васо.
— Моя-то рука не оскудеет, лишь бы Афсати [14] не скупился! — широко улыбнулся Илас, и Васо понял, что у него теперь есть друг, с которым его разлучит только смерть.
14
Афсати — покровитель скота и зверей в осетинской мифологии.
Это чтоб их с Ольгой порадовать напоследок, отправился Илас ни свет ни заря на охоту. Илас положил серну поближе к костру и взялся за нож:
— Подожди чуток, Васо, и у вас на дорогу свеженина будет.
— Спасибо. Небось долго скрадывал?
— Сама прибежала! Всего делов-то было — не промахнуться!
«До чего славный парень! — снова с нежностью подумал Васо. — Не знаю дочери Нико, но лучшего жениха ей не найти! Сразу же, как доберемся, расскажу старику о нем…»
К костру вышел Габила.
— Значит, как договорились, Васо. Связь через Ахмета.
Их внимание привлек свист постовых.
— Илас! Взгляни, что там такое?
Юноша бегом метнулся с поляны к тропе. Он тут же вернулся и, веселый, доложил:
— Тембол какого-то крестьянина ведет.
— Что за крестьянин?
— Говорит, Батако Габараев. Твой односельчанин, Васо.
— Да, есть у нас такой. Только как он мог сюда попасть? Какие дела у лисы на базаре?
— Батако Габараев, говоришь? — переспросил подошедший Майсурадзе. — На днях писали в газете о каком-то Батако Габараеве. Вроде пристава застрелил и был задержан, но по дороге в горийскую тюрьму бежал, да еще ранил конвоира…
— Ты не ошибаешься, дорогой?
— Нет, — поднял седые, клочковатые брови Майсурадзе. — Я эту новость перед самой отправкой к вам читал. На днях дело было. Знал бы, что встречусь с этим смельчаком, так и газетку бы сберег.
Васо с сомнением покачал головой: