Ксения Некрасова: “Опечатала печатью слез я божий дар из вышних слов”

Некрасова Ксения Александровна

Огромное дерево называется «волчьи ягоды».

Люди, живущие среди зеленой благодати, лишены восхищения. Не так, как москвичи радуются каждой веточке.

Стихотворения 1944–1946 годов

Подборка составлена по материалам тетрадей, датированных 1944–1946 годами. Большая часть произведений написана в военное время. Находясь в эвакуации, Ксения задумала написать поэму о блокаде Ленинграда и сшила себе специальную тетрадь для сбора материала. Как следует из записей, воспоминаниями с ней поделились эвакуированные сотрудники Ленинградской академии наук. Однако работа не заладилась. В самодельную тетрадь Ксения записала лишь три отрывка из жизни ленинградцев. Свободные листы тетради были пущены на черновики. Из черновиков мы взяли для настоящей подборки стихотворения «Набросок», «Садовник» и «Судьба дала мне в руки ремесло».

В «Наброске» рассказывается

о событиях, произошедших в семье Ксении в 1941 году. Стихотворение автобиографично и, по сути, представляет собой оформленную в столбик дневниковую запись. После подрыва шахт в Подмосковье муж Некрасовой, горный инженер Сергей Высотский, предлагает Ксении уехать с ним в Азию. Однако та отказывается, предпочитая остаться с сыном Тарасиком в Москве.

Один из вариантов этого стихотворения под названием «1941 год» уже появлялся в печати. Впервые он был опубликован в книге «Судьба», изданной в 1981 году. Однако в напечатанном варианте стихотворение имело иной порядок эпизодов и было лишено «документальных» частей. Например, очень интересного, на наш взгляд, отрывка, в котором Ксения воспроизводит состоявшийся между ней и мужем диалог.

«Садовник» — прежде не опубликованное стихотворение. Тема садовника — одна из основных тем в поэзии Некрасовой. Вовсе не случайно в стихотворении «точки», рассыпанные перед садовником, названы не «семенами», а «именами». Земля представлялась Ксении огромным цветущим пространством, а садовник, засевающий землю, — это тот же поэт, который засевает пространство «именами», то есть, словами. Миссию поэта она видела родственной миссии садовника. Если мир — это сад, то поэт должен складывать сонеты «о навозе, и стихи о почве».

Любопытно, что стихотворение начинается отточиями. Это вовсе не пропущенная строка. Как отмечала Ксения, в своих стихах она «шла от живописи». К примеру, нетрудно заметить, что изображение людей в текстах Некрасовой всегда статичное. Она описывает увиденное так, как если бы это была картина. Отточия в тексте — это, вероятнее всего, изображения семян, лежащих перед садовником.

Обращает на себя внимание и замечательный неологизм. Некрасова активно занималась словотворчеством. Среди ее «изобретений» — «луноликие киргизята», «яблокощекий мальчик», «надшарие небес», «дарохраненье лет» и «тыквеннолунная чалма» из приведенного стихотворения.

Остальные тексты были взяты из тетради, в которую Ксения переписала все чистовики. Из них, пожалуй, самые необычные — это «Когда приходит горькая печаль» и «Судьба дала мне в руки ремесло». Два стихотворения можно считать редчайшими сохранившимися в подборках образцами «синих мыслей». («Синими мыслями» Ксения называла стихотворения с минорными финалами. Всякий раз, когда ее захлестывали тяжелые думы, она старалась либо не сочинять вовсе, либо тщательно уничтожала плоды таких «синих дум», искренне считая, что поэзия должна нести свет, а не печаль).

В одном из приведенных стихотворений Ксения с горечью констатирует, что ей приходится мастерить кукол вместо того, чтобы заниматься творчеством: «Болванов ватных хоровод изобретает разум мой и мозг». (В строчках допущена двусмысленность типа «мать любит дочь». Имелось в виду, что мозг вынужден изобретать ватных «болванов»). Нужно сказать, что подобный эпизод действительно имел место. Порой, чтобы прокормить себя, Ксении приходилось мастерить игрушки (по воспоминаниям современников, продавал Ксюшиных тряпочных кукол поэт Николай Глазков).

Отметим, что Ксения Некрасова не ставила знаков пунктуации в текстах, за исключением случаев, когда требовалось поставить вопросительный или восклицательный знак или обозначить диалоги. Поэтому везде в текстах сохранена пунктуация автора.

НАБРОСОК

Комната И в комнате я Я да сын Месячный в колыбели А от стены к стене Простерлась пустота И ужас колыхал дома И обезумевшие стекла Со свистом прыгали из рам И бились в пыль о тротуар Истерикой стеклянною звеня И у земли от взрывов бомб Вставали волосы столбом И щупальца шурша о небеса Прошаривали землю и сердца И входит муж Он в черной весь пыли И страшный скульптор Пальцами войны Из каменных пород Лик выломал его Огромный лоб С изломами тревог Повис над озером глазниц Где мира нет Откосом скул Катился подбородок вниз Но только человечий рот Ребяче прост незащищен Пред волею судьбы. — Взорвали шахты мы сейчас И затопили их Машины вывезли наверх их в Азию возьмем. По комнате Прошел И сел: — А ты? что ж, Ксенья, ты? — Я здесь решила переждать. Ты инженер Тебе опасно здесь. — Уеду я а ты с Тарасиком одна? Все как-то здесь не так Поедем, Ксенья… — Нет, Один поедешь ты Ты многим нужен Для миллионов граждан Учился ты… А я, Что мне Я мать И у зверей в почете Это имя. Я пережду врага А ты потом вернешься. — Как сын? — И к сыну подошел На склоны лба Спокойствие легло И по плечам, И по рукам. Таким смиренным он стоял, — И яснолунная Склонилась тишина Над ликом сына и отца. И стены успокоенно молчали, И потолок повис над головами И только Всхлипывали Тоненько в стакане Осколки битого стекла. в этой ясности Стоял он долго долго.

18/3—44

САДОВНИК

. . . . . . . . . Он сидит на ковре В тыквеннолунной Чалме на челе, И усы как кисти цветов По румяным щекам скользят Два коричневых глаза В седых бровях, Как осколки стекла С хитрым блеском молчат А на столе Точки Поставленные ушедшими событиями Имена Из которых родит земля Грядки великих книг Из редисок цветов и тыкв.

16 мая 1944 г.

«Судьба дала мне…»

Судьба дала мне В руки ремесло. Я научилась Куклы делать на продажу. Поэзией бестельной и бескостной Не сдвинешь с места Мельничных колес. И бросила в сердечный угол, И опечатала печатью слез Я божий дар Из вышних слов. Болванов ватных хоровод Изобретает разум мой и мозг.

«Когда приходит горькая печаль…»

Когда приходит горькая печаль Кому мне исповедь держать — Богу — В бога я не верю — Друзьям — Но нету друга у меня — А людям? — Что ж люди Изверилась я в них Мучительно описывать себя И в думах проходить Уж пройденную землю Мой материк Что исчислен годами И за спиной остался В тридцать лет. Там юность робкая живет Побитая житейскими камнями Она еще доверчиво глядит На пальцы грязные что камни подымали.