Ксенотанское зерно
Шрифт:
Съездил за зерном…
Ксенотанским.
Дурак.
Ведь никакого ксенотанского зерна на свете не было.
Зерноторговец Вильгельм Миллер рассказал Якобу, что такое «ксенотанское зерно». Если, конечно, не соврал, но зачем ему врать?
Ксенотан – морской порт на маленьком островке. Земель там не пашут и ничего не сеют. Выражение «ксенотанское зерно» давным-давно означает то же самое, что «птичье молоко» или «кнебельские рудники». А его волшебные качества… Никто не знает, кто их придумал, может, кто-то хотел пошутить,
Якоб закрыл глаза. Зерна нет, в деревню не вернуться – засмеют, сторону в противоборстве короля и дворян он выбрал неправильную, связался с колдуном, да еще и угодил в Шварцвайсский монастырь.
Жизнь окончена. И прожита зря.
В семнадцать лет многие так думают…
Якоб погремел цепями, устраиваясь поудобнее, привалился спиной к стене и задремал.
Разбудило его утреннее солнце, заглянувшее в оконце, и непонятный скрежет.
Парень оглянулся. С уличной стороны окна в камеру заглядывал большой черный ворон, очень похожий на того, что был у Подмастерья.
– Ну? – недружелюбно спросил Якоб. – Ты Берендей? Или сам Подмастерье? Пришел позлорадствовать?
– Кар! – буркнул ворон и продолжил свое занятие – точить клюв о решетку.
– Слушай, если ты не тот и не другой, сделай одолжение – уйди. И без тебя тошно.
– Кар! – Ворон ушел. К другому пруту.
– Нет, я имел в виду, уйди совсем.
– Кар! – Мол, и не подумаю.
– От тебя все равно никакой пользы. – Якоб усмехнулся: он в камере всего одну ночь и уже разговаривает с воронами. По слухам, это обычно происходит с мышами и где-то год на пятый. На шестой, кажется, мыши начинают отвечать…
Ворон отвечать не думал, разглядывая Якоба черными бусинками глаз. Наклонил голову, посмотрел одним глазом, другим…
– Если ты Берендей… и если я правильно запомнил твое имя… слетай к Подмастерью. Вдруг он все же не такая сволочь и поможет мне. Ну, например, возьмет монастырь штурмом…
Ну да, колдун. Один. Штурмом. Монастырь. Полный охотников за колдунами. Один. Ха. Ха.
– Кар! – Ворон, видимо, тоже решил высказать свое возмущение такой идеей.
– Ну, или слетай тогда за моими братьями, Иоганном и Фрицем. Вдруг они смогут помочь.
Еще более безнадежная мысль. Даже если братья все бросят и побегут, до завтра, то есть до приезда короля, не успеют…
– Кар! – Ворон взмахнул крыльями и улетел.
«Ну вот, один был собеседник, и того спугнули…» За окном протопали подбитые белой сталью сапоги.
Через некоторое время залязгали замки, и в открытую дверь вошел брат Риноцерус:
– Доброе утро. Как дела?
– Да вот с воронами общаюсь.
– С братом Корвусом, что ли? Так он же на севере.
– Да нет, с настоящим, черным. Сидел тут у окна…
– А, этот… Держи.
В руки Якобу брат Риноцерус сунул глиняную миску с похлебкой и ложку.
– Не морщись, – хотя Якоб морщиться и не думал, – мы с братией едим то же самое. Нет у нас отдельных поваров для заключенных… Что сидишь? Ешь.
День проходил медленно. Брат Риноцерус – что это за зверь такой, интересно? – приходил еще два раза, приносил еду и питье. Разговорить заключенного он не пытался, а самому Якобу беседовать не хотелось. Ближе к вечеру заглянул отец Тестудос, спросил, не желает ли Якоб все-таки рассказать о колдуне, но парню было уже все равно, и он отказался из чистого упрямства. Было чувство, что расскажешь не расскажешь – конец один. Так хоть попортить им настроение напоследок…
Наступил вечер, за ним ночь. Кажется, в ночь перед казнью положено мучиться размышлениями, страхами или еще чем-то таким, но Якоб спокойно лег на солому и уснул. Если бы его часто казнили, так он хотя бы знал, насколько это страшно, и, может быть, боялся бы. А так, зачем бояться неизвестно чего? Смерти же как таковой Якоб не страшился. Было только обидно за глупо прожитую и короткую жизнь.
Ночью его разбудил шум.
Необычный.
Очень необычный.
– Отец Тестудос!
Шварцвайсские монахи не теряют самообладания. Однако монах, встретивший отца Тестудоса в коридорах, – аббат вышел посмотреть, что там происходит во дворе, – был несколько растерян:
– Отец Тестудос!
– Да, брат Мустелинус. Что случилось? Можно подумать, наш монастырь берут штурмом!
– Да! На нас напали!
– Кто?!
Кто может напасть на Шварцвайсский монастырь?! Королевские войска? Король не станет нападать на своих верных слуг. Противники короля? Грибной Король? Мстительные колдуны?
Монах помедлил:
– Вы мне не поверите…
– Кто?!
– Эльфы. И дракон.
Глава 41
Якоб дернулся и проснулся. Что там за шум на улице? С его места – а ближе подойти не позволяли цепи – из маленького окошка был виден только кусочек ночного темного неба… Темного?
Небо озарилось отблесками огня, как будто монахи решили на ночь глядя развести огромный костер. Или как будто в монастыре запустили фейерверк, который Якоб один раз видел на ярмарке в детстве.
Подтверждая его догадку, раздался треск… Это не фейерверк, это выстрелы!
Пожар? Якоб дернулся, цепи загремели. Совсем не хотелось, чтобы здесь нашли его обугленный скелет. Стоп, а почему выстрелы?
– Эльфы! – послышался командирский крик. – Эльфы справа!
А, все понятно. Ему просто снится. Не могут же на монастырь напасть сказочные герои. Тогда огонь, наверное…
– Дракон! Стреляйте в дракона!
Ну вот, подтверждение. Это сон. Якоб сел на солому, зевнул и улыбнулся. Эльфы и дракон, как раз из мечтаний Фукс… Фукс!