Ксерокопия Египта
Шрифт:
– Но я… хорошо, погодите. Понимаете, я – турагент и, возможно, как-то могу помочь вам с этой гробницей, которую вы, кстати, не совсем правильно произносите на арабском… – Рахат вставил последнее замечание с аккуратностью, которой позавидовал бы Левша. Но ГреционПсиховский – не блоха, и подковать его ой как сложно.
– Я и не претендую на идеальное знание языка. Как раз пытаюсь понять, как это чертово слово пишется, – Психовский сделал глоток, намочив бороду зеленоватый жидкостью. – Хороший абсент. В любом случае, с чего я должен
– Погодите, у меня тут где-то была визитка… – Рахат закопался в карманах настолько глубоких, что в них, при желании, можно было хранить микровселенные. Хотя, кто знает, во что со времен превращаются непотные крошки, забытые чеки и выпавшие из пачки пластинки жвачки. Вполне вероятно, что в отдельную вселенную.
Турагент закончил самодосмотр, но кроме мусора не обнаружил ничего.
– Странно, они же были здесь, целая пачка…
– Ну, а что я говорил, – Психовский глубоко вздохнул. – Слушайте, давайте разойдемся мирно. Я закажу вам выпить, а вы просто отстанете от меня…
Рахату стоило родиться несколько столетий назад и стать одним из рыцарей-феодалов, ведущих свое войско вперед. Он бы всегда точно знал, когда нужно использовать осадные оружия, пускать в ход тараны, лить кипящую смолу и тому подобное. В общем, когда нужно бить в лоб.
Сейчас ничего другого не оставалось. В конце концов, на журналиста этот дед не похож…
– Вообще-то, это слово пишется вот так, – Рахат быстро начиркал на старом чеке «гробница» на арабском. – И, раз уж вы вспомнили, тут в пустыни как раз недавно появилась одна…
– Как это так – появилась? Здания не появляются из-под песков, а, наоборот, уходят под них, – Психовский решил прикинуться дурачком. Фокус, который работает всегда и везде, особенно – на экзаменах.
– Не появляются, – кивнули сначала усы турагента, потом голова, а затем – пиджак. – Но вот эта появилась. Может, видели такую небольшую новость, фотографию необычного здания…
Взгляда Психовского замер. То же случилось и с Рахатом.
– Рыба клюнула, – подумали оба. Точнее, подумали они немного по-разному – но суть была одна и та же.
– Хорошо, допустим, я слушаю вас, – Психовский вскинул руку, подозвав официанта. – Но выпить все равно закажу, хоть теперь можете не убираться вон.
– Ну, если вы говорили о той гробнице, то мы с вами очень удачно встретились, – Рахат наконец-то расслабился и откинулся на спинку диванчика. – Я как раз собир… вожу туда группы. Ну, и всегда готов работать индивидуально. Очень хорошее место для туризма – ну, знаете, все любят старые храмы и гробницы.
– И вы хотите сказать, – Грецион осушил свой стакан. – Что уже облюбовали для туризма место абсолютно неизвестного происхождения, где еще не был ни один археолог или турист?
– Ну, – нервы вновь жучками поползли по спине, – кто не рискует, тот не пьет шампанского.
– Ни слова больше, – Психовский встал, опустил козырек желтой кепки, застегнул зеленую толстовку и поправил розовые брюки. Уходя, он остановился около барной стойки, положил несколько купюр и, не оборачиваясь, крикнул Рахату:
– Господин гид, надеюсь, вы не много берете за свои туры? Я, все-таки, пожилой человек.
Турагент открыл было рот, но отвлекся на официанта, который поставил стакан с напитком на столик. Когда турагент вернул свой взгляд в прежнее место, профессор ГреционПсиховский уже исчез.
– А как вы меня найдете?.. – пролепетал Рахат.
Он наклонился к стакану и понюхал содержимое.
– Абсент, – проговорил турагент и поморщился.
Да, кто не рискует, тот действительно не пьет шампанского. А кто рискует – пьет абсент.
Турагент засунул руку во внутренний карман и нащупал толстую пачку визиток, все это время мирно дремавшую в тепле сердца Рахата.
А потом усатый мужчина приглушил напиток залпом.
Спойлер – на утро Рахат определенно посчитал это лишним.
Когда Психовский вошел в номер, то прямо на пороге увидел чистые белые тапочки – только вот их было три штуки. Грецион потер глаза, списывая все на алкоголь, и проморгался. Ничего не изменилось.
Профессор тяжело вздохнул, избавился от кроссовок, засунул ноги в тапочки, а третью лишнюю выставил за дверь.
Говорят, что гении мыслят одинаково. На самом деле, это не совсем так – не только гении мыслят одинаково. Циники, например, тоже.
Именно поэтому в головах захмелевшего Рахата трезвого Психовского мерцали примерно одни и те же слова соответственно:
Протестировать на Психовском туристический сценарий и первым превратить гробницу в достопримечательность…
С помощью Рахата первым увидеть гробницу и понять, что к чему…
А вот Архимедон, воспрявший ото сна, только начинал вспоминать, что такое мысли.
Ночь опускалась на пустыню также медленно и неспешно, как обычно приходит дедлайн – потихоньку, словно тонкой струйкой льющегося в вакууме молока…
А потом, как и дедлайн, за момент до своего наступления, ночь грохнулась на пустыню в полную силу, раскидывая во все стороны маленькие песчинки, которые поднимались вверх и, становясь больше, принимались искриться, после чего смешивались с дегтем почти что картонного, чистого и черного неба, застывая на нем ввиде брызгов того самого молока в вакууме.
Это были звезды.
Этим пустынная ночь и была знаменита – с неба словно сдирали одежду, обнажая веснушчатый космос, который не стыдился своей наготы и позволял всем глядеть на разлитые отбеливателем галактики, созвездия и, иногда, планеты.