Ксерокопия Египта
Шрифт:
Женщина театрально поцокала, а потом еще немного поелозила на стуле, вызвав колебания пространства вокруг – что-то наподобие миниатюрного землетрясения.
– Бабушка Сирануш, я занял его чтобы поговорить с тобой, – ответил Рахат, сняв феску.Обнажился сад волос, за которым уже давным-давно, как казалось, прекратили уход.– Дело не требует отлагательств…
– Говоришь, как какой-то романтик, – она улыбнулась, и лицо заиграло мозаикой из морщинок. – Угощайся!
Женщина провела рукой над тарелкой с фруктами, а потом указала на кальян. Гость помотал головой.
– Нет, нет, я хочу поговорить и пойти доделывать
– За мой счет, естественно.
Бабушка Сирануш хитро улыбнулась, и улыбка ее могла расколоть любой материк напополам. На правах хозяйки «Душистого персика» она могла угощать кого угодно и когда угодно, особенно – постоянных посетителей, особенно – Рахата. Ей не было жалко денег, потому что их было в достатке – в принципе, даже если бы их было не столь много, женщина не утратила бы своей щедрости. Она олицетворяла собой уют и дружелюбие – и попади Сиранушв племя туземцев, они точно бы провозгласили ее богиней домашнего очага, а она прекрасно справилась бы с этой должностью.
За свою долгую – возможно, как говорили некоторые, чересчур долгую жизнь, она повидала множество людей. Некоторые из них были поприятнее Рахата, но все же, было в нем что-то такое… нелепо-противное, что, обычно, играет на руку. Именно это нелепо-противное часто заставляет первых красавиц влюбляться в негодяев, а потом страдать и разводиться, и снова попадать в тот же медвежий капкан.
Бабушка Сирануш, конечно же, не собиралась уподобляться им и влюбляться. Она скорее выполняла роль режиссера, который подметил харизматичного и необычного актера, и теперь стал патроном, выбивающим роли в фильмах.
Рахат улыбнулся, хотя, скорее, это сделали его усы. Они в принципе жили на лице, как отдельный организм – словно бы став частью симбиоза между условной водорослью и лишайником.
Мужчина взял банан, содрал кожуру и, откусив, продолжил:
– Ты слышала новости?
– Не держи меня за старую рыхлю, Рахатик. Я разбираюсь в современных технологиях получше тебя, и я умею обновлять ленту телефона и читать новости…
– Я говорю о других новостях, – отрезал Рахат, приводя бабушку в ступор. – О тех, которые пока не успели напечатать, и их можно узнать только от других людей.
– Ну, просвети меня. И когда ты уже сменишь этот дурацкий пиджак? Он висит на тебе как мертвец на виселице – иными словами, не на своем месте. И эти огромные усищи…
– Это серьезное дело, – нахмурил брови Рахат. Они, кстати, тоже были словно накладными, будто-то бы вместо них наклеили еще две пары усов, но боле аккуратных. Если бы с мужчины за столиком рисовали супергероя, то он бы получил имя «Человек-усы»
Рахат начал историю, в процессе которой выражение лица бабушки Сирануш менялось, словно в мультике – эмоции рисовали и стирали ластиком, заменяя на новые.
– Ну и что ты об этом скажешь? – Рахат схватил яблоко.
– Ничего хорошего, – выпустила собеседница кольцо дыма. – Здания не должны появляться из-под земли, обычно они туда уходят. Тем более – здания такого рода…
– Но это ведь потрясающе! Новый, скажем так, объект…
– Ты хотел сказать – достопримечательность?
– Да-да, она самая. Немного путаюсь в словах от восхищения, – Рахат подкинул яблоко и ловко поймал его, наклонившись вперед. – Это настоящая золотая жила.
– Я очень рада за тебя и твои древние гробницы, – Сирануш вздохнула, снимая с головы одну из резинок. – Но вот только зачем ты рассказываешь это мне? Мне нет дела до твоих занятий – хватает «Душистого персика». Или ты хочешь и из этого места сделать достопримечательность?
– Нет-нет-нет! – рассмеялся Рахат, и его усы зашуршали, как еловые ветки. – Мне просто надо было выговориться. И, к тому же, это такая удача – ты представляешь, туда еще не успели добраться археологи и журналисты. И те, и те, постоянно суют носы не в свое дело…
– Это как раз-таки их дело, дорогой Рахат, – усмехнулась хозяйка. – Но это и вправду невероятная удача…
Рахат улыбнулся, спрятал яблоко в карман, встал и неспешно вышел. Аккуратно прикрыв входную дверь так, чтобы та не хлопнула, он остановился и поморщил нос, вновь вдыхая прогретый солнцем воздух.
Рахат вновь призадумался о появившемся в пустыни древнем здании – по крайнем мере, древним настолько, что его можно было использовать в определенных целях. Люди его профессии должны четко отличать древность от старости, ведь в первом случае всех привлекает какая-то неестественная аура этой самой древности, а во втором не привлекает ровно ничего. Если только не находятся любители понаблюдать на рушащиеся балки и сгнившие брусья. Будь на то воля Рахата, он начал бы использовать все множественное количество мультивселенных исключительно в туристических целях. Ведь где-то, подумал он, наверняка появились такие же… исторические находки, во всех других вариантах реальности. По крайней мере, если бы Рахат снимал кино, то он сделал бы именно так.
Возможно, в одной снежинке сугроба мультивселенной, Рахат направил бы свою неумолимую энергию на что-нибудь другое.
Но то было бы, а не было.
Надо условиться, что есть только один вариант этой самой множественной вселенной – тот, что находится здесь и сейчас, в котором мозг воспринимает событие как реальные, а не как условные.
И уже совсем не важно, реален этот вариант или нет. Главное, что сейчас вы находитесь именно в нем.
По сути, существование в широком его понимании – это склад многослойных пирогов с начинкой, и каждый такой пирог –ксерокопия другого. Проблема лишь в том, что никто не видел изначальный пирог и не может отличить его от условной "подделки".
То же относится и к Рахату, ксерокопии которого были раскиданы по всем возможным вариациям вселенной.
Но мужчина твердо стоял на земле, держась цепкими руками за канат, который не давал улететь ему в заоблачные розовые дали.
Этим канатом был туризм.
Песчинки ударились о лицо, и мысли вновь вернулись в нужную вселенную –и Рахат шагнул, как говорится, в закат, хотя таковым вообще и не пахло.
Бабушка Сирануш же проводила гостя взглядом, словно привязав свои глаза к Рахату веревкой, подождала несколько минут, а потом резко встала, вновь разволновав пространство (наверняка, одновременно во многих реальностях) и скрылась за шторкой.