Кто бы мог подумать? А если это любовь, то…
Шрифт:
Ленка отправилась домой на такси за полночь (завтра понедельник, на работу надо), прижимая к груди, как бесценный груз, очаровательный набор, состоящий из заварного чайника, соусника, кружки и чашки с блюдцем, которые Юлька привезла подруге в качестве утешительного подарка. Все предметы казались вывязанными из шерсти нежно-бежевого цвета. А в сумочке лежали две запавшие в душу Ленки фотографии, не отходя от кассы распечатанные на принтере: розовое облако в форме НЛО над розовыми же верхушками заснеженных гор и великолепный узор, вытоптанный ногами на снегу замёршего озера. И пусть только кто-нибудь попробует не согласиться, что теми, кто это
7
– Что-то, брат, ты мне совсем не нравишься последнее время!
У Веньки было очередное увлечение – культура хиппи из 70-х годов прошлого века. Все люди у него теперь были братьями и сёстрами, а сам он косил под Джона Леннона. Даже подружку себе завёл – вылитая Йоко Оно19.
Володька уже давно не переживал из-за частой смены жизненного курса друга – художник, творческая натура, куда ж без закидонов. А то, что он сказал, было неоспоримым фактом. Сам себе в последнее время Володька тоже не нравился. И кто бы мог подумать, что такая фигня произойдёт из-за безобидной поездки на экскурсию, в которую и попал-то совершенно случайно? Не поехал бы – не встретил бы там Юлю и дальше тоже ничего бы не было. Покатался, подышал свежим воздухом, вернулся на работу посвежевшим, отдохнувшим, в благодушном настроении, готовый к новым трудовым подвигам. Не рычал бы сейчас на подчинённых, как раненый лев. Не обидел бы Маринку хладнокровным разрывом. Не валялся бы часами на диване в мастерской друга, поскольку и дома одному было тошно, и на людях хотелось выть от тоски. А тут вроде и кто-то живой рядом есть, и в тоже время не пристаёт с расспросами, в душу не лезет, так только, иногда, отпускает в пространство реплику, на которую можно не реагировать.
И какой чёрт его понёс на эту экскурсию? А началось-то всё как весело! Спуск на санках по ночному лесу… Детство вспомнилось… Сосиски, которые он не ел тыщу лет, с этого самого детства.
А потом дегустация сидра. Из яблок. Из груш. Из сливы. Из винограда. Из малины. Из персика. Из рябины. Из имбиря. Из орехов. Из бузины. И даже из еловых шишек и сосновой хвои. И чёрт знает из чего ещё. Как наклюкался, казалось бы, детской газировкой, и сам не заметил. Пришлось сфокусировать взгляд прямо перед собой, выбрав точку на противоположной стене, чтобы не оконфузиться перед иностранцами. Врёшь! Русские не сдаются! И от какой-то там вашей смешной газировки замертво не падают.
А напротив сидит она – Юля. С разрумянившимся лицом, с блестящими голубыми глазами на поллица и старательно запевает высоким чистым голосом русские песни. Хотя сидит, почему-то, среди французов. А рядом с ней прилепился какой-то молодящийся старпёр. Заглядывает ей в глаза осоловевшим взглядом и норовит помять ручку под столом. Фу, противно! А сам-то не один, с молодой девушкой, почти девчонкой. Кто она ему? Дочка? Любовница? Жена? А кто ему Юля?.. И никуда от этой картины не деться, взгляд не отвести. Чуть отпустишь точку на стене, и комната начинает кружиться, а пол так и норовит поздороваться с носом…
На следующий день полдня катания пропало из-за метели. Чтобы не сидеть сычом в номере, Володька решил спуститься на фуникулёре в городок Бур-Сен-Морис. Так решило большинство горнолыжников и, хотя в городке делать было совершенно нечего, абсолютное большинство из этого большинства догуляло там до последнего фуникулёра вверх. На платформе собралась огромная толпа. Яблоку негде было упасть. Вагоны брали штурмом, но, в итоге, все уместились.
Юлю Володька заметил уже в вагоне. Она прижималась к какому-то высокому парню, а тот нежно обнимал её рукой, пытаясь защитить от напирающей толпы. Интересно, а где ухажёр был вчера? Почему позволил своей девушке поехать на экскурсию одной? И она тоже хороша! Вчера одному позволяла себя обнимать, сегодня другому…
Старпёра, того, что с экскурсии, Володька заметил на следующий день в обед. На трассе было только одно место, где можно было быстро, вкусно и недорого пообедать – столовая «Bon appetit!», т.е. «Приятного аппетита!» Старикан маячил около входа на террасу, явно кого-то поджидая. Володе стало любопытно – уж не ветреницу ли Юлю тот ждёт, и он занял место рядом со входом.
И это действительно оказалась Юля. Они недолго поговорили, как старые добрые приятели, и разошлись. Если бы Володька не сидел так близко, он бы и не заметил, какое «перевёрнутое» лицо стало у мужчины (всё-таки не совсем старикан, лет около пятидесяти) после, казалось бы, вполне дружеской беседы. Слов, конечно, Володька не слышал, но тон разговора-то был понятен. Они даже похихикали над чем-то вместе. И такое огорчённое лицо потом. Если в таком состоянии мужик поедет кататься, может костей не собрать. Горы, как капризная женщина, не прощают, если думают не о них.
Юля вышла из дверей столовой с подносом, полным еды, и с лицом бело-зелёного цвета. Ничего себе эти двое «дружески» поговорили! За Юлю Володька реально испугался. Всё то время, что она сидела в дальнем конце террасы, дёргался – подойти, не подойти. Какое у неё там было выражение лица, не видел, но то, что к еде не притронулась – это точно. И где, чёрт побери, её вчерашний ухажер?
Конец ознакомительного фрагмента.