Кто есть кто
Шрифт:
– Нет.
– Ну вот.
Турецкий снова сел за стол:
– Только имей в виду, Юра, дело, судя по всему, очень серьезное. Больше всего меня интересует тот, второй Гордеев, который ответил по телефону. Не думаю, что это привидение или призрак. И тебе может грозить вполне реальная опасность.
Я изобразил на лице подобие улыбки:
– Хорошо, Александр Борисович, буду беречься.
– Так, а теперь самое главное. Помнишь, я тебе говорил, что я расследую дело, где вроде бы засветился председатель Центробанка?
– Помню.
– Так вот. Когда мои ребята встречались с некоторыми работниками банка, выяснилась очень интересная деталь.
– Какая?
– Зоя Удогова была любовницей Варнавского.
Вот те раз! Что-то подобное я ожидал, но не думал, что эта информация свалится мне на голову так неожиданно.
– Тогда все ясно. Сестра выдает Веру за себя и сажает ее в тюрьму. Правильно?
– Вероятнее всего, это именно так. Но нужны доказательства. А их еще нужно найти.
Я молчал. Доказательств практически не было.
– Да, чуть не забыл. Я выяснил, где находится Дима Кисин. Он в Лихтенштейне.
– Где?
– В Лихтенштейне. Есть в Европе такое карликовое государство.
– Что он там делает?
Турецкий пожал плечами:
– Учится играть в шахматы. Или совершенствуется. Короче, там находится одна из самых лучших шахматных школ для детей. Его послали как юное дарование.
– И давно он там?
Турецкий заглянул в свою бумажку и назвал число.
– Погодите, – сказал я, – но ведь это…
– Именно. Это то самое число, когда Зою Удогову арестовали и когда она якобы напала на милиционера. Он там уже полгода.
У меня было такое ощущение, что я уже слышал сегодня о чем-то, имеющем непосредственное отношение к сообщенному Турецким. Лихтенштейн, шахматы, Центробанк…
– Центробанк, – повторил я, – знаете, кто председатель шахматной федерации России?
Турецкий внимательно посмотрел на меня:
– Кто?
– Матвей Варнавский, председатель Центробанка. И он появлялся в той секции, где занимался Дима Кисин.
– Хм. Очень интересно. Совпадение на совпадении. И, как ни крути, это только подтверждает наши догадки.
– Если следовать элементарной логике, то, раз одна сестра, Зоя Удогова, сидит в Бутырке, другая, Вера Кисина, должна разгуливать на свободе. Значит, чтобы разобраться, кто есть кто, я должен встретиться и с той и с другой. Правильно я рассуждаю, Александр Борисович?
Турецкий кивнул.
– Значит, ее надо разыскать.
– Тоже верно. Только как? Ведь если действительно все это затеяла сестра, то теперь наверняка она ляжет на дно. Кстати, по твоей просьбе я на всякий случай узнал, нет ли Кисиной среди заключенных СИЗО, конечно, ее не оказалось. Грязнов выясняет, не проходила ли она по милицейским сводкам за последние полгода. Но я думаю, ничего мы так не найдем…
– Варнавский послал Диму Кисина в Лихтенштейн именно в тот день, когда Зою Удогову (будем называть ее пока так) арестовали. Удогова работала в Центробанке – логично будет связать эти два события. Значит, Варнавский должен быть связан и с Верой Кисиной, которая на самом деле Зоя Удогова. И связан не только, так сказать, узами страсти.
Турецкий задумчиво барабанил костяшками пальцев по столу.
– Да. Я Варнавского видел – такой крепенький малый, в расцвете лет, естественно, богат – главный банкир страны все-таки, самое время женщинами заняться. Поэтому то, что Удогова была его любовницей, меня не удивляет. Важнее другое – стоит ли за этой связью что-то посерьезнее, чем банальные амуры.
– Те самые махинации с авизо?
– Не знаю… – загадочно сказал Турецкий, – Очень вероятно, что она принимала участие в них.
– Не думаю, что такой жук, как Варнавский, смешивал одно с другим – дела и шуры-муры с бабами.
– Послушай старших, Юра. Часто так и бывает. Но все равно это нам ничем не поможет. Ты же не можешь следить за Варнавским или подслушать его разговоры. Председатель Центробанка – это тебе не… – он запнулся, подыскивая цензурное выражение, – короче, это особо важная персона. И его просто так не допросишь даже. А уж следить… – Он покачал головой. – У него служба охраны, телохранители и так далее. Если кто и может установить за ним слежку, то только ФСБ, и то по специальной санкции. Вспомни министра Ковалева в бане. Где уж нам, сирым и убогим…
– Ну а что, если просто наблюдать за его домом? Адрес-то раздобыть несложно.
– Несложно. Но ты только время потеряешь. Если он встречается с ней где-нибудь за городом или на другой квартире? А вдруг он ее вообще услал на Канарские острова на солнышке греться, пока все не уляжется? В конце концов, может быть, у нее десять других паспортов на десять разных фамилий – как ты знаешь, сейчас с этим проблемы нет. Кого искать будем? А если найдем? Надо еще доказать, что она – это она. А та – это та. В общем, сплошная путаница. Но все равно надо искать.
– Но как? И где?
– А вот этого я пока не знаю. Во всяком случае, без Грязнова здесь не обойтись. Так что остается только ждать. А тебе я советую пока встретиться с Кулешовым. Не мешает узнать, что это за птица.
Он проводил меня до двери и на прощание сказал:
– Держи меня в курсе. Если твоя Зоя-Вера поможет мне выйти на махинации Варнавского, то…
– То?
– То бутылка коньяку с меня.
Следователь Кулешов встретил меня в своем кабинете в окружной прокуратуре. Описание Зои-Веры оказалось точным – тщедушный очкарик с маленькими непроницаемыми глазами.
– Добрый день, – засуетился он, увидев меня, – здравствуйте Юрий Петрович. Очень рад вас видеть.
Что-то он слишком радуется. Обычно следователи не проявляют излишнего ликования при встречах с адвокатами. Даже Турецкий не упускает случая подчеркнуть то, что я теперь принадлежу к другому, так сказать, лагерю. Поначалу я даже боялся, что Кулешов откажется от встречи, ведь дело давно в суде. Но нет, он так разговаривал по телефону, как будто ждал моего звонка весь день. И сразу же назначил встречу.