Кто есть кто
Шрифт:
– А вы не проверяли, существует ли действительно та, за которую она себя выдает?
Глаза Кулешова опять стали непроницаемыми.
– Юрий Петрович, – начал он с расстановкой, – я – следователь. Я выясняю степень причастности того или иного лица к тому или иному правонарушению. Для идентификации личности есть определенные условия – наличие документов, сходство фотографий, особые приметы, словесный портрет, наконец. В данном случае у меня нет оснований сомневаться в том, что подследственная Зоя Удогова является именно Зоей Удоговой, и никем иным, по той причине, что почти все вышеперечисленные условия выполняются.
– Но… – попытался вставить я.
Кулешов поднял руку:
– Позвольте, я закончу. Вы, Юрий Петрович, молодой человек. У вас впереди большая и интересная жизнь. И прожить ее надо так…
Я был уверен, что он скажет «чтобы не было мучительно больно» и так далее. Но Кулешов выразился иначе:
– …Чтобы не сожалеть о некоторых поступках, действиях, которые могут повернуть ее, я имею в виду жизнь, в другое русло. Причем в совершенно нежелательное русло. Я бы даже сказал, опасное русло. Ваша адвокатская карьера началась недавно, и вам сейчас особенно важно соблюдать осторожность и не делать опрометчивых шагов.
Ого! К чему это он клонит?
– Одно неуклюжее движение – и все. Никаких клиентов, кроме тех, которых будут вам предлагать по назначению суда. Никаких богатых клиентов, больших гонораров, блестящих речей на заседаниях суда… Очень жаль, очень жаль…
Он смотрел на меня в упор и продолжал:
– Если вы будете продолжать в том же духе, это может пагубно отразиться на вашей карьере.
– Что вы имеете в виду? – задал я вопрос в лоб этому неудавшемуся Джеку Николсону.
– Ничего, – ответил он беспечно. Его лицо вновь стало приветливым и добрым. – Абсолютно ничего. Я просто хочу посоветовать вам как коллега коллеге: дело Удоговой – это не тот плацдарм, на котором можно прославиться и заработать очки. Так что давайте договоримся – Зоя Удогова должна понести наказание за то, что совершила. Хочется вам этого или нет.
– Как раз в этом-то у меня и есть сомнения, – вставил я.
Кулешов усмехнулся:
– Зато в этом нет сомнений у других.
– У кого именно? Можете назвать фамилии и адреса?
У Кулешова на губах появилась покровительственная улыбка.
– Большое знание, молодой человек, порождает большие скорби. И наоборот. К вам это дело попало совершенно случайно. И так же совершенно случайно его могут у вас отобрать. И ничего, поверьте, ничего не изменится в этом мире. От этого можете пострадать только вы, и никто другой.
– Я вас не понимаю.
– Это ваше счастье, – загадочно ответил Кулешов.
– Может быть, вы все-таки объясните, к чему все эти намеки? – Кулешов, признаться, мне изрядно надоел.
– Я ни на что не намекаю. Это просто дружеский совет, Юрий Петрович. Случайностей много, а жизнь одна.
– … И прожить ее надо так… – продолжил я.
– Вот видите, как вы все хорошо понимаете. Чтобы не было мучительно больно – и в прямом, а не в переносном смысле. Желаю успеха. А на всякий случай – вот вам моя визитная карточка. Звоните, если что.
…Когда я подходил к своему дому, у арки, ведущей во двор, стояли несколько пожарных машин. Как обычно в таких случаях, вокруг толпились зеваки. Пожарные в касках уже сворачивали свои рукава.
Я зашел в арку. Прямо посреди двора стоял остов обгоревшей машины. При ближайшем рассмотрении это был остов моего старичка.
Хорошо еще, что я не успел заявить в милицию. Меня бы сочли просто психом.
У Яши началась хандра. Он даже забыл о пленке и о восьмидесяти тысячах, которые мог бы за нее получить от англичан. Два дня провалялся на диване, смотрел в потолок, пил пиво и курил.
Михалыч, получив обратно свой глаз, да еще и мажидовский в придачу, ничуть не расстроился, узнав, что миллионером в ближайшее время ему не стать. Он послушал-таки «Аиду» в Большом театре и прямо в антракте устроился рабочим сцены, отчего был безмерно счастлив и потребности в материальных ценностях больше не испытывал.
Яша опустошил последнюю бутылку пива и с тоской подумывал, что надо бы выскочить в ларек за новой порцией. Но не было ни сил, ни желания. Он прикрыл глаза с намерением проспать часов тридцать и хоть во сне забыть о разрушившейся мечте, но зазвонил телефон.
Это снова была таинственная Марина:
– …Я же готова помочь. Ну почему ты упорно не отвечаешь. Ты же дома, подойди к телефону, пожалуйста.
– Сколько можно! – Яша схватил трубку. – Какого черта вы меня достаете со своими глупостями?!
– Я нашла нужного тебе человека. – Обрадовалась девушка на том конце провода. – У нас все получится. Не держи это в себе. Давай поговорим.
– О чем? – Яша нашел выход своей досаде и бешенству. – Куда вы звоните? Что вам вообще нужно?
– Вася, Васенька, не горячись, выслушай меня…
– Меня зовут Яков, и никакого Васи здесь нет.
– Что? – девушка озадаченно замолчала. А потом назвала Яшин номер. – Правильно?
– Да, это мой телефон, но я не Вася. Понятно или еще раз повторить?
Девушка всхлипнула:
– Я идиотка… да я для него… я ничего не пожалела, чтобы ему помочь, а он! Подонок! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
– Он что, дал вам этот номер? – Яша перебирал в уме знакомых Вась, но таковых просто не было. Единственный Василий Генрихович Засонов был его преподавателем во ВГИКе, но он вряд ли стал бы так шутить.
– Яша, давайте встретимся? – Вдруг ни с того ни с сего предложила Марина. – Мне нужно сейчас с кем-то поговорить. Это просто невыносимо. Я готова руки на себя наложить.
Яша немного обалдел: «Этого еще не хватало, какая-то психопатка желает выплакаться на моем плече. Да мне бы самому кто жилетку подставил. Ну а вдруг это и впрямь та чеченская Марина? И если таким образом кто-то хочет до меня добраться, то все равно от этого не уйти. Пора окончательно определиться. Заодно и пива куплю».