Кто главнее?

Белоусов Вадим Михайлович

Все вместе они уселись на брезент, и кар покатил по цеховым пролетам. Остановились возле сверловочного станка новейшей модели. Впрочем, даже его авторы с трудом узнали бы в этом замысловатом агрегате свое детище. Многочисленные держатели, дополнительная арматура, электромоторы делали его непохожим на подобные станки. Все эти усовершенствования были введены самим Володей. Не зря шутили рабочие, что его станок стоит теперь дороже двух. Действительно, немало было в него вложено сил и средств.

Зато и работать на нем было намного легче. Именно здесь проделывал он работы, от которых отказывались

даже весьма опытные мастера.

Осторожно, словно тяжелобольного, спустили деталь, и кар укатил. Не мешкая, сверловщик приступил к делу. Командированные примостились поблизости. Пожилой инженер уселся на пустой ящик, а шофер пристроился на кожухе большого электромотора.

На сверхтвердой стальной плите предстояло с величайшей точностью наметить систему микроскопических точек-центров будущих отверстий. Малейшее отступление в сторону — и вся работа пошла бы насмарку. Даже сами эти точечки не имели права быть крупными — ведь точка тоже имеет какую-то площадь — это могло исказить всю картину.

Несколько часов прошло в упорной работе. До боли напрягая глаза, унимая противную дрожь, которая обычно появляется при сильном напряжении, Володя расставил все точки — только ему одному заметные искорки на поверхности металла. Но самое трудное было еще впереди. Если бы сейчас он подвел вращающееся сверло к такой точке, оно начало бы «гулять» по твердой поверхности, как хорошо раскрученная детская юла. Лишь попав в выемку, юла замирает на месте. Вот и сверлу нужно было хотя бы небольшое углубление, чтобы оно могло начать свою работу. Обычно такое углубление сверловщики делают твердым заостренным наконечником — керном. Но сейчас керн не годился. Он был слишком грубым орудием для такой тонкой, можно без преувеличения сказать — ювелирной, работы.

Командированные, следившие за каждым движением сверловщика, увидели, как тот полез в верстак и извлек из него небольшую никелированную коробочку, похожую на портсигар. В ней лежали десятки миниатюрных пробойничков. Тонкие, как медицинские иглы, острые и необычайно твердые, даже они, каждый по отдельности, не годились для столь сложной и ответственной работы. Только весь набор, на изготовление которого ушли недели кропотливого труда, мог спасти положение. Володя мог бы припомнить, как отказывался от загородных прогулок, от кино и от театра, как старательно выпиливал вечерами эти самые «иглы», как надоедал знакомым в исследовательской лаборатории, умоляя закалить инструменты самым суперсовременным способом. Вот когда они пригодились.

Осторожно, чуть дыша, сверловщик брал попеременно тонкие стальные иглы, упирал их в чуть видимые точки на металле и осторожно тюкал по ним маленьким никелированным молоточком. Одна игла, один удар. Новая игла, чуть потолще прежней — и еще удар. Наконец, настала очередь довольно внушительного керна. Несколько заключительных ударов на этот раз тяжелым слесарным молотком — и на плите появились хорошо заметные ямочки.

Володя снова проверил их расположение и сделал знак командированным.

Инженер недоверчиво взял в руки измерительный инструмент, долго с ним возился, перепроверяя самого себя.

— Вроде все нормально, но сами-то точки теперь толсты. Может быть, где-то произошло смещение? — закончил он неуверенно.

В

ответ молодой сверловщик только улыбнулся. Ошибки быть не могло.

Он вставил в свой уникальный станок тончайшее сверлышко и принялся раз за разом углублять недавно намеченные точки. Наступал самый ответственный момент работы. Все, кто мог позволить себе ненадолго оторваться от станка, сгрудились вокруг рабочего места сверловщика.

— Что, путевку на юг зарабатываешь? — раздался за спинами шутливый голос. Видимо, рабочие уже прослышали о возможной командировке. Услышав эту реплику, Володя на минуту оторвался от дела, обвел собравшихся веселым взглядом.

— Выходи, имеешь шанс сам поехать на юг, — ответил он в тон шутившему и даже отступил на шаг от станка, приглашая желающих закончить работу за него. Никто, понятно, не вышел.

— Давай, давай, Володя, — подбадривали его товарищи, — продолжай, покажи классную работу.

И он показал.

Тонкие сверла впивались в металл, и иссиня-черная стружка горячими змейками падала к ногам. Натруженно звенел станок, борясь с твердосплавной сталью.

— Все!

Сверловщик выключил рубильник и устало опустился на предложенную табуретку.

Расталкивая рабочих, командированные первыми бросились извлекать из держателя свою заготовку. Им не терпелось наконец снять размеры, убедиться — удалась ли работа? Ничего не вышло, извлечь деталь не удалось. Напрасно инженер дергал, пытался вращать рычаги. Станок-то был особый. Лишь выйдя с завода, он был таким же, как и все остальные сверлильные станки — с электромотором, закрепленным на верху стойки, к которой крепились вращающиеся шпиндели-держатели сверл, массивный «стол» для крепления заготовок. Все здесь было просто и понятно. Но после того как молодой мастер основательно поработал со своим станком, стал он довольно сложным изделием. Специальные устройства предостерегали сверло от биений — от той неприятной «болтанки», которая нередко вместо круглых дает отверстия неправильной формы; остроумные держатели, открыть которые можно было лишь фигурными ключами, надежно удерживали заготовку.

Понятно, что знать всего этого посторонний инженер не мог, потому-то и не сумел извлечь свою драгоценную деталь из железных объятий Володиного станка.

Пришлось поднимать еще не успевшего отдохнуть хозяина станка с табурета. Не спеша, с достоинством молодой сверловщик с помощью рабочих извлек деталь, водрузил ее на верстак. Приезжий инженер так и вцепился в нее, спеша сделать замеры. По тому, как светлело его лицо, можно было догадаться, что все как нельзя лучше.

— Ну молодец, ну виртуоз! — Он схватил сверловщика за плечи и принялся радостно трясти. — Собирайся, поедешь с нами. Поможешь на месте, если возникнут затруднения, заодно в море накупаешься!

— Не очень это своевременно, — Володя не спеша вытирал ветошью замасленные руки, — работы, понимаете, много. — Говорил он это полушутя, давая понять, что цену себе знает и поездкой на юг его не удивишь.

— Я тебя прошу официально, если хочешь, для дела же, — настаивал инженер.

— Ну, если для дела, я подумаю.

— Да не ломайся ты, соглашайся, не думай, — подбадривали рабочие.

— Ладно, согласен!