Кто не верит — пусть проверит
Шрифт:
— И тот конь умер от тоски, да, дядя?
— Он умер в возрасте двадцати восьми лет, в 1891 году.
— А что стало с Сидящим Быком?
— После уничтожения полка Кэстера значительно усиленные американские федеральные войска принудили сдаться нескольких вождей сиу. Сдались Буйный Конь, Дождь в Лицо, Галл, Пятнистый Орел — им были отведены места для поселения в индейских резервациях. Но Сидящий Бык ушел. Он отступил в Канаду и с группой преданных людей скрывался от преследований в горах и лесах. Свыше пяти лет он отстаивал свою свободу. Но все-таки и он был арестован. Его гордость была сломлена.
Другим, не менее известным вождем сиу был Ванета Красная Туча, или Вороненок.
Вначале белые всячески шли навстречу индейцам. Однажды американцы пригласили их, преподнесли подарки и договорились, что индейцы не будут покупать товары у англичан. Это было в 1815 году.
Через год британцы, в свою очередь, созвали конференцию на острове Драммонд, находящемся на озере Гурон, и там объявили индейским племенам, которым, пока те были их союзниками, сулили золотые горы, что теперь индейцы уже не могут рассчитывать на их поддержку и должны сами заботиться о себе. Тогда от имени всех созванных племен встал вождь Вороненок и произнес речь, в которой несколькими фразами определил отношение индейцев к белым. Вороненок повернулся к белым хозяевам и сказал:
«Мы сражались, терпели и страдали за вас, мы потеряли в бою лучших мужей нашего племени, мы возбудили жажду мести у своих сильных соседей, а вы заключаете с ними мир и бросаете нас на произвол судьбы. Наши услуги вам больше не нужны, и потому, оставляя нас, вы взамен предлагаете свои ничтожные дары. Но мы их не примем. Мы презираем и вас и ваши дары».
— Коротко сказано.
— Речь индейца всегда сжата, содержательна и конкретна. Коротка, но очень красива. Индейцы пользуются образами, взятыми из природы и жизни охотников. Говорят они только в случае необходимости. Видите, ребята, этому мы также могли, вернее, должны были бы, у них поучиться. Некоторым ораторам не мешало бы знать это.
— Чтобы много не трепались?
— Ну-ну, повежливей! Вы же не знаете, кого я имею в виду. Когда-то я записал речь одного известного индейского вождя, к сожалению, я не знаю ни его имени, ни к какому племени он принадлежал. Но эта речь — поэтическое произведение. Послушайте, ребята!
Мальчики навострили уши. Они уже опять играли в индейцев, вновь чувствовали себя краснокожими, выкапывающими топор войны.
— «Война близилась, я знал это. Небо на севере полыхало ярким заревом, появилось много сов, исчезли голуби. Я видел странные явления, слышал странные звуки».
— Это могли быть самолеты, дядя.
— Тогда еще не было никаких самолетов. Это речь столетней давности. И не перебивайте меня… «Волки не едят траву. Должно погибнуть живое существо, чтоб у них была пища. У гремучей змеи есть яд и зубы. У орла есть когти и сильный клюв. Война попирает все права. Можем ли мы здесь жить в мире?»
— Мы точно так же говорим на заседании нашего совета.
— Вы говорите языком дешевых книжек об индейцах, а у индейцев язык сдержанный и возвышенный. Например, в одной известной речи вождя Васаха из племени шайенов содержится вся история североамериканских индейцев.
Для пущей важности я поднялся и стал с выражением читать каждое слово из своего блокнота, который называл индейским; читал так, словно обращался к бледнолицым братьям из Белого дома. Был уже вечер. На луга опустились сумерки. Красноватые облака, плывущие над Рысы, в направлении Соувластни, предвещали ветер.
— «Белый человек, владеющий всей этой обширной землей, что тянется от моря и до моря, бродит и живет на ней всюду, где ему захочется; он не знает судорог, от которых мы корчимся в своем тесном гнезде, вспоминая бессмертную истину, известную вам не хуже, чем нам: каждая пядь земли, той, что вы гордо называете Америкой, еще недавно принадлежала краснокожему. Здесь хватало места для всех племен, и все были счастливы и свободны. Но белый человек научился, мы не знаем где и как, многим вещам, которые нам не были известны. Он научился делать страшное оружие, которое в бою служит лучше, чем луки и стрелы. И не видно конца толпам людей, которые идут с ним сюда из заморских стран. Отцов наших постоянно преследовали и убивали, а мы, их сыновья, горестные потомки некогда сильных племен, загнаны на жалкие клочки той земли, которая по праву целиком принадлежит нам, — загнаны, как преступники; нас сторожат люди, вооруженные винтовками, они с удовольствием расправились бы с нами. И, слыша это, джентльмены, вы удивляетесь, что мы приходим в отчаяние и помышляем о мести!»
Мои «чешские индейцы» сидели затаив дыхание и думали о мести.
— Но индейцы не кровожадны. Среди них были люди возвышенного духа, как в каждом народе. Как в нашем народе. Они хотели мира и счастья людям. Гайавата, знаменитый ирокез, проповедовал братство и мир между людьми и против воли своего племени основал Лигу американских индейских племен. Текумсе был мудрый и миролюбивый вождь племени шавни; Кеокук, тоже шавни, был глашатаем вечного мира, Красная Куртка, вождь племени сенека, был сатириком — он сочинял насмешливые песенки, пословицы и веселые шутки. Вождь черокиу Секвойя изобрел индейскую азбуку и издавал первую индейскую газету в Бостоне, он, кажется, был единственным, кто дольше остальных пользовался свободой. А Васхахи, вождь шошонов, умер лишь в 1900 году. Его речи пользуются такой известностью потому, что он всегда говорил только правду.
Мальчики стали расходиться по домам.
— Папа, — начал Кнопка за ужином, — пожалуйста, не называй меня Кнопкой. Меня зовут Мартин Давид.
— Знаю, но я так привык к твоему милому имени, Кнопка, что мне трудно называть тебя иначе. Послушай, у индейцев, на первый взгляд, тоже были смешные имена, и все же они гордились ими. Например, Сидящий Бык, Буйный Конь или Вороненок. В этом нет ничего плохого.
— Конечно, нет, но ребята этого не понимают. Они думают не так, как ты.
— Ладно, Мартин Давид. Когда я забуду, ты мне напоминай.
Пришло время набивать трубку. Адам отправился спать. Воцарилась торжественная тишина горного вечера.
— Как ты думаешь, Мартин Давид, чему мы, бледнолицые, научились у индейцев?
Кнопка наблюдал за дымом трубки и не знал что ответить.
— Курить. В частности, курить трубку. Христофор Колумб был первым бледнолицым на свете, который увидел, как курят. Его суеверные матросы боялись курильщиков, и, когда у краснокожих изо рта и носа шел дым, они думали, что это чары и волшебство.
— А почему индейцы курили?
— Потому что им это нравилось. Индейцы очень скупы на слова и склонны к размышлению. А когда куришь, хорошо думается.
— А ты думаешь, когда куришь?
— Иногда думаю. Когда остаешься один, вокруг тишина и только трубка дымится, сразу сосредоточиваешься, успокаиваешься, и так хорошо думается о всевозможных обычных и необычных вещах!
— А индейцы курили трубки?
— Сначала индейцы верили, что курение очищает от скверных мыслей, табачный дым изгоняет из человека всю нечисть. Но говорят, что трубки они курили в знак дружбы. Вероятно, в этом есть доля истины. Когда в индейское поселение приходили чужеземцы или индейцы другого племени, то в знак миролюбивых намерений вожди по очереди выкуривали глиняную трубку мира. Она переходила от одного к другому. Называли ее калумет. Предание говорит, что индейцы никогда не предлагали Колумбу калумет мира. Видимо, они предчувствовали, что приезд первого бледнолицего в их страну принесет им разорение и горе.