Кто останется жив – будет смеяться
Шрифт:
– Что вы думаете о снимках? – Он вопросительно поднял брови. – Они мне кажутся великолепными и могут убедить кого угодно, что именно вы убили этого человека, не так ли?
Я с ненавистью посмотрел на него:
– Что вы хотите?
– Мы еще до этого дойдем. – Он откинулся на спинку кресла. – Позвольте объяснить вам ваше положение. Вы совершили глупость, написав Гленде. У меня есть письмо, в котором вы назначаете ей свидание, есть лопата с отпечатками ваших пальцев и есть окровавленный коврик. Достаточно передать все это шерифу Томсону, чтобы вас приговорили к смерти.
– Гленда в курсе? – спросил я.
– Разумеется. Она сделала то, что я ей велел. Она станет основной свидетельницей на вашем процессе, если вы по глупости откажетесь
– А что вы хотите, чтобы делал я?
В моем мозгу отпечатались слова: «Она сделала то, что я велел ей». Это могло означать: Гленда – тоже жертва шантажа Клауса. Я почувствовал облегчение.
– Позвольте рассказать вам одну историю, – произнес Клаус. – Почти сорок лет назад ваш патрон Фаррелл Браннигам и я служили кассирами в маленьком банке на западе. Мы очень дружили, обитали в крохотной квартирке и были страшно честолюбивы. Браннигам был добродетельным человеком. Вечерами, когда он оставался в банке, я выходил гулять и однажды встретил женщину. – Он умолк, задумчиво посмотрел на меня и продолжал: – Я вам это рассказываю, чтобы вы поняли, почему вы здесь и должны выполнить то, что я прикажу.
Я ничего не сказал.
– Эта женщина была с большими запросами. И я, чтобы удержать ее, должен был много тратить, а у молодого кассира небольшой заработок. Я в банке взял примерно шесть тысяч долларов и не беспокоился, так как ревизия должна была состояться не раньше чем через шесть месяцев. Я потратил около пяти тысяч на развлечения этой женщины, затем за месяц до ревизии на бегах я поставил оставшуюся тысячу на лошадь и выиграл десять тысяч. Я мог возместить кражу, но для этого необходимо было участие Браннигама. Без моего ведома ранее срока он провел ревизию. Я знал, что он работал все вечера в банке, но мне на это было наплевать. Я думал, что он готовится к своим экзаменам. А он сделал ревизию, чтобы приобрести опыт, и ему не понадобилось много времени, чтобы понять: именно я украл эти шесть тысяч долларов. Это произошло почти сорок лет назад, но я до сих пор помню его обвинения. Мы были очень дружны. Я доверял ему, поэтому признался, что украл эти деньги, но обещал их возместить. Когда он узнал, что я поставил на лошадь, то заявил, что я не только вор, но и игрок, поэтому не имею права работать в банке. И он не позволил мне возместить деньги.
Бешенство мелькнуло в глазах Клауса, затем пропало. Но этого мгновения было достаточно, чтобы понять, насколько опасен этот человек.
– Он был добродетелен так же, как и сейчас, и отказал мне. Меня осудили на пять лет тюрьмы.
Я слушал очень внимательно.
– Когда проведешь пять лет в тюрьме строгого режима, мистер Лукас, жизнь воспринимаешь иначе, – спокойно продолжал он. – Банки для меня с тех пор были закрыты. По выходе из тюрьмы я провернул одно дельце, оно сулило мне много денег, но, к несчастью, один из моих компаньонов попался, и я сел на пятнадцать лет. Жизнь в тюрьме горька, мистер Лукас. Все эти годы, которые я провел в тюрьме, как животное в клетке, я думал о Фаррелле Браннигаме. Если бы он не был тогда таким добродетельным, я бы смог вернуть деньги, стать банкиром, разумеется, не такого класса, как он, ведь он всегда работал и учился, чтобы стать великим финансистом. У меня не было ни его энтузиазма, ни его таланта. Я мог бы стать директором филиала, если бы жизнь дала шанс. Когда я вышел из тюрьмы, он был президентом Калифорнийского национального банка. В тюрьме я завязал полезные контакты с другими заключенными и приобрел опыт. Благодаря этому опыту я заработал много денег и теперь могу уйти на покой. – Он некоторое время помолчал, а потом продолжал: – Но прежде чем уйти от дел, я хочу свести счеты с Браннигамом. Многие годы я ожидал такую возможность, и вот час настал. – Я слушал с возрастающим вниманием. В голосе Клауса звучала ненависть. – Браннигам хвастался в прессе и везде, что обладает самым надежным банком в мире. Это хвастовство добродетельного человека – для меня вызов. Я намереваюсь забраться в самый надежный банк в мире и опустошить сейфы, в которых находятся деньги, драгоценности клиентов. Деньги, которые прячут от налогов, и драгоценности, которые не застрахованы. Браннигам добродетелен, но он также и хвастлив. Мне необходимо выставить его на всеобщее посмешище. Ограбив его банк, самый надежный банк в мире, я сделаю из него пустое место.
Его глаза снова блеснули. Клаус наклонился вперед и уставился на меня. Губы его дрожали.
– И вы дадите мне этот шанс, мистер Лукас.
Так вот чего он хотел! Но теперь по крайней мере я знал условия.
– Этот банк самый надежный в мире, таким и останется, – хрипло проговорил я. – В него совершенно невозможно забраться. Благодаря электронике сейфы банка самые надежные в мире, и это не пустые слова. Если вы хотите свести счеты с Браннигамом, вам лучше найти другой способ.
Клаус посмотрел на свои руки.
– Гнить в тюрьме всю оставшуюся жизнь – неприятное занятие для такого молодого и честолюбивого человека, как вы, мистер Лукас. Подумайте об этом. Если вы не дадите нам возможности беспрепятственно проникнуть в зал с сейфами, то обещаю вам послать все доказательства шерифу Томсону. Понимаете, о чем речь? Это конец вашей карьеры в Шарновилле и пожизненное заключение. – Он встал. – Подумайте, мистер Лукас.
В среду в восемь часов вам позвонят. Вы должны ответить «да» или «нет». Если «да», мы встретимся еще раз. Если «нет», то вы встретитесь с шерифом.
Он вышел.
– Пошли, сволочь, – сказал вошедший Бенни. – Джо отвезет тебя домой.
Всю дорогу я не мог сосредоточиться. Машина ехала, наполненная звуками оглушающей музыки, записанной на кассете. Не выпуская руль, Джо подпевал. Когда он остановился перед домом, в наступившей тишине я понял: наш разговор с Клаусом зашел в тупик. Когда я выходил, Джо наклонился, схватил меня за руку и серьезно проговорил:
– Мистер Лукас, работайте вместе с патроном, и вы будете иметь много денег. Не ройте себе могилу.
Я вырвал руку и поднялся на свой этаж. В тот момент, когда я подошел к квартире, дверь напротив внезапно открылась.
– Быстро! – задыхаясь, произнесла Гленда и втолкнула меня к себе.
Она мгновенно заперла дверь на ключ, бросилась в гостиную. Там она остановилась и резко повернулась ко мне, прерывисто дыша, ее высокая грудь вздымалась. Мы смотрели друг на друга, и в этот момент послышался шум отъезжающей машины.
Глава 4
Мы сидели на диване, я обнимал ее мягкое теплое тело, а ее голова лежала у меня на плече, светлые волосы щекотали мою щеку. Шум улицы, проникавший через открытое окно, звуки телевизора от соседей снизу, скрип кабины лифта создавали фон, который я едва слышал.
Гленда разомкнула объятия.
– Ты не представляешь себе, как мне стыдно. Но откуда я могла знать, что встречу тебя, Ларри! О, мне так стыдно!
Она подняла голову, приблизила свое лицо к моему. Ее губы прижались к моим, язык проник в мой рот. Я забыл про Клауса. Мои пальцы нашли застежку ее брюк и расстегнули. Я сорвал с нее одежду, мы бросились на пол, она вся напряглась и застонала от удовольствия.
Через некоторое время я услышал: пробило десять часов. Она погладила меня по лицу, потом поднялась, оставив меня лежать на пыльном ковре, совершенно удовлетворенного. Я услышал шум льющейся в ванной воды.
Гленда вышла из ванной в тот момент, когда я надевал брюки. Она подошла к дивану и сказала:
– Дай мне виски, Ларри.
Я налил два бокала, подошел и сел с ней рядом. Она выпила свой бокал в два глотка и поставила на ковер.
– Ларри, милый! – Она повернулась ко мне и взглянула на меня своими огромными блестящими глазами. – Я тебя люблю. Верь мне. Нет, не говори ничего, только слушай. Если бы я знала, что замышляет этот демон, то никогда бы так не поступила. Я тебя уверяю. Прошу, позволь мне все объяснить.