Кто ответит? Брайтон-бич авеню
Шрифт:
Да, он запомнил. Он становится дисциплинированным и боязливым на этом свободном Западе. Как все. Он уже боится законов, штрафов, потери работы и поисков ее…
Он крупно влип. Но, может, так оно даже и лучше.
Марина Аверина
Все произошло крайне просто, вопреки затейливым схемам, разработанным Маврой, где фигурировали варианты отхода, наем боевых сил, должных отрезать в случае какого-либо инцидента охрану Фридмана, наконец, привлечение к операции
Валерий внезапно приехал к Марине утром, без предупреждения, отвез ее позавтракать в кооперативное кафе, без умолку говорил о том, что в течение недели заключит с ней брак, ибо плохое прошлое забыто и нечего о нем вспоминать; далее просил организовать срочную встречу с Джейн, поскольку сегодня вечером должен отбыть на неделю по делам из Москвы, и, поддавшись на его настойчивые уговоры, Марина, набрав номер, сообщила Мавре:
— Будем у тебя в четыре часа, жди.
Некоторое время Фридман ездил по всяким организациям и фирмам, а после, отпустив на отдых своих мордухаев, как их определила Марина, сказал:
— Все. Теперь свободны, едем.
— А…
— С собой, — упредил он ее вопрос. — Вручу твоей подруге лично. И дам ценные указания. Куда рулить?
— Большая Грузинская.
В крайнем случае, как решила Мавра, они засветят эту квартиру, принадлежащую одной из московских иностранок, которая ныне находилась по месту своего постоянного проживания в Гамбурге, но иностранка не знает ни о Марине, ни о Мавре, равно как ни о подобранных к квартирным замкам ключах, что наверняка заведет будущее «уголовное» следствие в тупик.
Марина уже сегодня скроется, а через неделю объявится в Берне, где база для нее подготовлена. Контрабанду же бриллиантов Мавра брала на себя.
— Большая Грузинская? — переспросил Фридман. — У нее там квартира, у Джейн?
— Нет, квартира подруги, та сейчас в отъезде. А у Джейн… там у каждой стены по десятку ушей. Ты прям, как ребенок, Валер…
— Посмотри, чтобы не было хвоста, — сказал он. — И внимательно, а я пока поплутаю.
— Ясно, — не без удовлетворения согласилась Марина.
Следить за хвостом наказывала ей и Мавра, правда, имея в виду стражников-мордухаев, но да что было их опасаться, когда бриллианты сами плыли в руки?
В районе Пресни долго плутали по узеньким переулкам, совершая рискованные обгоны.
— Поживем с тобой, Маринка, — говорил Фридман горячо. Такое увидишь… Зимой во Флориду или в Мексику, летом — в Европу…
Ее раздражала его болтовня, равно как и он сам: волосатые пальцы, наметившая лысина, брюшко, вывалившееся из-под тугого ремешка змеиной кожи с позолоченной пряжкой, одрябшие щеки…
— Посмотрим, Валера, посмотрим…
— Заключим брак, а Джейн… ведь поможет с посольством, так? Чтобы со всяким рваньем в толпе не толкаться хотя бы… Публика там, доложу тебе… Сплошные крестьяне. Куда прут? Зачем?
— Беженцы, в республиках ведь ужас творится…
— Не только, авантюристов больше половины там… Ни профессии, ни языка, ни элементарной культуры… Они думают как: я, мол, хоть в мусорщики. А ты попади в мусорщики! Твердая зарплата, льготы… Концерны с миллиардными оборотами мусором заняты, с каждой квартиры, с каждого дома бабки срывают… В мусорщики они хотят, ха!
Выйдя из машины, Фридман вытащил из-под сиденья небольшой пластиковый пакет.
— Вот, — сказал. — Вся посылочка. И здесь же — пять штук сотенными. Как и заказывали.
Мавра, она же Джейн, встретила их со всей теплотой гостеприимства.
— Не голодны? может, перекусите? Нет? Ну, тогда кофе как раз подоспел, и хороший коньяк есть… не против? — подмигнула Фридману.
— А… не против! — в тон ей игриво отозвался Валерий. И отправился мыть руки.
— Как насчет хвоста? — шепотом спросила Мавра Марину.
— Никакого. Крутились так… чуть тачку не кокнули.
Вошел Фридман.
— О чем шепчетесь, девушки?
— Валерий, — произнесла Мавра подчеркнуто убедительным тоном. — Я хотела бы все-таки попросить вас показать мне груз… Я боюсь наркотиков. В «Кеннеди» на сей счет очень квалифицированные службы. И от них не спасет даже дипломатический паспорт.
— Бог мой! — воскликнул Фридман. Наклонился, вынул из пакета два свертка.
— Пять тысяч, — передал первый сверток Мавре. — А тут… развернул бумагу.
Марина увидела переложенных ватой миниатюрных черепашек с бриллиантовыми глазками, крокодила с золотой чешуей, орла из черно-зеленого камня…
— Что это? — Голос Мавры невольно дрогнул.
— Фаберже. — Фридман усмехнулся. — Замечу: увы, фальшивый. Но уйдет — как подлинный, без сомнений. Проверено.
— Пять тысяч за провоз туфты? — не удержалась Мавра от жаргонного словечка, хотя акцент и ровность интонации выдержала.
— Ну… давайте откровенно. — Фридман откинулся в плюшевом кресле. — Ваша услуга безусловно стоит много меньше, но… я щедрый парень. Кроме того, хочу посмотреть, каким выйдет наш первый контрабандный блин…
Мавра вкрадчиво улыбнулась.
— Блин… говорите?
— Ага. Это игра слов на основе ну… не пословицы, а как там…
— Несу коньяк, — перебила Мавра. — А вы пока потанцуйте, подойдя к магнитофону, нажала клавишу. — Кстати, сейчас соображу кое-какую закуску…
Фридман протянул руку Марине — беззаботным, разбитным движением.
Испытывая сильнейшую досаду и нервную дрожь в ногах, Марина с трудом заставила себя ответить кавалеру, трижды ею проклятому в душе, призывной улыбкой. Прижалась к Фридману, взглянув на Мавру из-за его плеча.