Кто первым бросит камень
Шрифт:
Мы уселись за столик, Йосеф заказал еду. Выглядела она странно. Я вопросительно уставилась на своего спутника.
— Это фалафель. Знаменитый израильский фалафель. Попробуйте, очень вкусно.
Я попробовала — и едва не проглотила вилку. Минуты две я сосредоточенно ела, потом вдруг подняла глаза. Оказалось, Йосеф сидит над нетронутой порцией и смеющимися глазами смотрит на меня.
— Что? — Я отложила вилку.
— Вы с таким аппетитом едите, приятно посмотреть! — улыбнулся мой спутник. — Вы, Женя, наверное, все в жизни делаете с такой отдачей? Живете на высоких скоростях,
Я пожала плечами и вернулась к еде. Ну до чего же вкусно! Я промокнула губы салфеткой, отхлебнула кофе и проговорила:
— Почему Георгий Киприанов попросил именно вас помочь ему в розысках сына? Ведь вы военный, а не полицейский? Кстати, в каком вы звании?
Улыбка моего спутника тут же погасла. Йосеф подергал медальон, висевший на мощной шее, и ответил:
— Я подполковник ВВС.
— Ого! — восхитилась я. — Разведка?
— Что-то вроде того, — уклончиво ответил Йосеф. — С Георгием я знаком давно. Вообще-то я дальний родственник Деборы, как у вас говорят, «седьмая вода на киселе».
К моему изумлению, Йосеф произнес эти слова по-русски, и довольно чисто. Так! Похоже, двухметровый амбал с бритой башкой подобно мне окончил какое-нибудь хитрое учебное заведение, где учат не только стрелять… Теперь понятно, почему Георгий обратился именно к нему.
— А как же ваша служба? Вы сможете уделять время поискам мальчика?
Йосеф опустил голову.
— Вообще-то я сейчас в отпуске. По ранению. Не знаю, смогу ли я вернуться на службу…
Это мне знакомо. Однажды у меня тоже был период, когда я тряслась — позволят мне служить дальше или комиссуют вчистую? И чем, скажите на милость, тогда заниматься? В массажистки идти? Так что эмоции Йосефа были мне понятны.
Но меня никто не нанимал для того, чтобы служить внештатным психотерапевтом у подполковника израильских ВВС. Моя задача — освободить Артема Киприанова.
— Спасибо за обед! — Я встала, и мой спутник с видимым трудом поднялся. Хоть бы на палку опирался, что ли…
— Да-да, нам пора. Думаю, Георгий уже вернулся, — Йосеф расплатился, и мы вышли на улицу. Я разглядывала толпу. Очень разношерстная публика! Есть совсем уж экзотические персонажи — ортодоксы в лапсердаках и чулках, женщины с десятком детей мал мала меньше, одетых в одинаковые костюмчики — наверное, чтобы легче было отыскать взглядом в толпе, арабки, с головы до пят закутанные в покрывала, обычно парами или в сопровождении мужчин, похожих на наших азербайджанцев с рынка. Большинство народу выглядело ничуть не страннее, чем толпа на набережной какого-нибудь российского курортного города в жаркий летний день. Только одеты как-то странно. Точно выскочили из дома в булочную на пять минут — в туфлях на босу ногу, в мятой одежде. В общем, как-то чересчур по-домашнему.
В толпе попадались люди самых разных цветов кожи — от гуталиново-черных эфиопов до альбиносов-англосаксов. Даже маленький китаец налетел на Йосефа. Тот придержал торопыгу своей большой рукой. Китаец извинился на иврите и поспешил дальше. Весь этот интернационал, казалось, не замечал ужасающей жары и как ни в чем не бывало спешил по своим делам.
Зайдя в дом, я с облегчением перевела дух.
Георгий был уже дома — сидел в гостиной, уронив лицо в ладони. Сердце у меня остановилось на секунду. Неужели случилось страшное?
— Что? Говорите же! — Я подошла к Киприанову и тронула его за плечо.
Георгий поднял лицо. Оно было усталым, помятым, но следов слез на нем не было.
— Пока ничего нового, — тяжело вздохнул Киприанов.
— Что сказали в полиции? — нетерпеливо спросила я.
— Велели ждать! — пожал он плечами. — Сказали, что приняли к сведению и что свяжутся со мной сами.
Странно, конечно… Но у местной полиции свои методы работы. Обычно я доверяю профессионалам — до тех пор, пока они не облажаются. Что ж, придется ждать…
— Конечно, им нужно какое-то время, чтобы проверить полученную от тебя информацию, — кивнул Йосеф. — Анализ записи тоже занятие длинное. Что ты будешь делать?
Георгий потер висок.
— Наверное, поеду на работу. Там без меня вообще все встало. Не умеют работать без няньки, понимаешь ли. И этим людям я плачу большие деньги! За что, спрашивается?
Киприанов отправился в свой офис наводить порядок, Дебора тоже уехала по каким-то своим делам, и мы с Йосефом остались одни.
Мы снова и снова обсуждали похищение Артема, но, поскольку новой информации у нас не появилось, толку от этого занятия было немного. Так, способ скоротать время до звонка из полиции… Но до вечера никакого звонка не последовало.
Когда дневная жара спала, Йосеф поднялся и хлопнул себя по бритой голове:
— Все, хватит ворон считать! — эти слова он произнес по-русски. — Пойдемте прогуляемся. Хотите посмотреть Шук?
— Что, простите? — переспросила я.
— Знаменитый иерусалимский Шук Махане Иегуда. Попросту говоря, базар, понимаете? Там очень интересно, не пожалеете!
Конечно, я согласилась. Это было гораздо лучше, чем сидеть с Йосефом в каком-то очередном кафе. К тому же меня начинало слегка напрягать внимание подполковника. Я, конечно, понимаю, что произвела на него сильное впечатление — ведь он видел меня практически голой. Но это не повод таращиться на меня, как спаниель, часто дышать и заглядывать в глаза. Конечно, подполковник — весьма симпатичный тип. Как раз такие мне нравятся. У нас с ним много общего — он ведь солдат, ну и я в некотором роде тоже… Но романтические отношения — это то, в чем я меньше всего нуждаюсь сейчас, когда все мои мысли только об одном — как спасти Артема Киприанова?
Иерусалимский Шук оказался потрясающим местом. Мы гуляли по его рядам, как по музею. Горы фруктов — некоторые прежде мною никогда не виданные, целые прилавки овощей, груды маслин и орехов, мясо и рыба на льду, восхитительно пахнущий свежий хлеб, сладости… Одной халвы там было видов пятьдесят, не меньше. По узким проходам между прилавками текла нагруженная покупками толпа — многие катили тележки на колесиках, но никто ни на кого не налетал — ловко маневрируя, местные жители умудрялись как-то умещаться на крохотном пространстве.