Кто придет меня убить?
Шрифт:
– Не та простыня, что была. И наволочка. Я сейчас объясню. – Она так и осталась стоять у постели, хотя вполне могла сесть. – Он всегда менял простыню после того, как проводил здесь время с женщиной. Чтобы я ничего не поняла. Я все же бывала тут. Иногда редко.
А по состоянию постельного белья всегда можно догадаться…
– Понимаю. Значит, тут все же была женщина?
– Я не сомневаюсь в этом. Только… Если бы она убила его после… – Ирен поморщилась. – Он ведь не смог бы поменять белье? Значит,
Не понимаю, зачем в этот раз сменил наволочку.
– Кажется, я понял. Значит, он проводил тут время с какой-то женщиной, потом привел ее же или другую, и не успели они… Простите. И тут-то все и случилось. Интересное наблюдение! Вы совершенно уверены, что у него была такая манера – менять белье? Вы сами не могли его сменить?
– Нет.
– Но вы уверены, что его сменили?
– Да. Простыня из другой ткани. Белье покупалось в разное время, в разных магазинах… Я сама выбирала его. Мне ли не знать…
– А где он держал грязное белье?
– Сейчас… В шкафу. – Она уверенно подошла, открыла дверцу, порылась на полке, выбросила на пол несколько смятых простыней. Жалко улыбнулась, словно приглашая посочувствовать ей. Но мужчины только переглянулись, с таким видом, что ей захотелось плакать. Инспектор подмигнул парню, тот насмешливо улыбался, глядя на пустую постель.
– ; Сколько там простыней? – спросил у нее инспектор.
Она с трудом пересчитала, выпрямилась:
–.
– Три штуки.
– Все грязные?
– Сами посмотрите.
– Мы их приобщим к делу. Что-нибудь еще?
– Нет. Ничего не замечаю. – Она поняла, что безумно устала и больше не сможет сохранять спокойствие. Эти двое издевались над нею. Явно издевались.
– А это не ваши? – Молодой человек показывал ей кружевные трусики.
– Где вы их нашли?
– Рядом с кроватью.
– Нет, не мои.
– Вы уверены?
– Совершенно уверена. Можно вас поздравить.
Они принадлежали той…
Она не стала продолжать, отвернулась, посмотрела в шкаф. Потом старательно его закрыла.
– Можно пройти в столовую. Здесь делать нечего.
Пусть ребята снимут отпечатки, – сказал инспектор.
– Уже сняли, – ответил парень инспектору. – Почти ничего нет. Все протерто.
– Занятно, – кивнул он. И уже через плечо, выходя из спальни, пригласил Ирен следовать за ним.
Она снова послушно пошла.
В столовой он закурил еще одну сигарету, посмотрел на Тулуз-Лотрека, спросил:
– В квартире держали деньги?
– Никогда.
– А что-то ценное?
– Вы сами видите… – Она показала на картину. – По-моему, ничего не пропало.
– Но были какие-то мелочи, драгоценности?.. Запонки, например, ваше кольцо…
– Ничего моего тут не было,
– Не надо, там наверняка еще снимают отпечатки.
Значит, это не было ограбление?
– Вам лучше знать.
– Нет, вы должны мне помочь. Припомните, ваш муж вчера имел при себе большую сумму денег?
– Не знаю, я его не контролировала.
«Эта дамочка имеет свои достоинства, – подумал инспектор. – В конце концов, что еще можно требовать от жены… И все же его можно понять». Ирен сидела, уставившись куда-то в пространство, водила взглядом по стенам…
– В таком случае приходится предположить, что убили его не из-за денег… – задумчиво сказал он. – А это значит, что женщина была с ним раньше знакома.
– Возможно.
– Да, мадам. Позволите взять отпечатки пальцев у вас?
– Вы… – Она отдернула руку. – Вы меня тоже подозреваете?
– Ни в коем случае, но таков порядок.
– Хорошо. Но имейте в виду, Борис… – Она нервно сглотнула. – Нет, это не ревность. Вы понимаете? Я никогда бы не пошла на это. Я привыкла. Все можно простить! Неужели вы…
– Мадам, мадам…
– Я же вижу, вы меня подозреваете! – воскликнула она. – Я поняла это уже тогда, когда рассказала, как застала его… Но это невозможно!
– Прошу вас…
– Нет, это глупо, наконец! Мне не двадцать лет, чтобы ревновать!
«Это уж точно, – подумал он. – Как: ее успокоить?»
– А если вы думаете, что это из-за денег, то знайте, что половина всех его акций и всего капитала принадлежит мне. У меня рента, которая досталась мне по наследству. В конце концов, я богаче его!
– Мадам Бодо! – повысил он голос.
Она зажала лицо руками, на которых блеснули два тонких кольца с бриллиантами, и заплакала. Плакала молча, только плечи содрогались. Инспектор заерзал в своем кресле, мотнул головой помощнику, который в это время заглянул в столовую, и тот сбегал за водой. Ирен приняла стакан, прикоснулась к его краю губами и отставила его. Глаза у нее покраснели, она выглядела теперь лет на пятьдесят с хвостиком.
– Мадам Бодо, мы с вами продолжим разговор на Кэ д'Орфевр, в полицейском управлении, – сказал инспектор. – А теперь можете быть свободны.
– Я приду со своим адвокатом… – предупредила она, поднимаясь.
– Как вам будет угодно, – поморщился он. – Но мы вас ни в чем не обвиняем.
Среди знакомых мужа, которые могли как-то помочь делу, мадам Бодо назвала двух его сотрудников, повторила имя доктора Годэна – он был самым близким другом Бориса… Поколебалась и назвала еще одно имя.
– А это кто? – наморщил лоб инспектор.
– Мишель Леватон, глава агентства «Космополитэн».
– Друг вашего мужа?
– В какой-то степени.