Кто придет меня убить?
Шрифт:
«Откуда она взялась?» – подумала Лиза.
– Значит, ты думаешь, мне надо выпить? – снова спросила Олега девушка. – Хорошо, раз ты так говоришь, я выпью. А почему ты мне не представишь эту деточку?
«Деточка», то есть Лиза, была выше гостьи примерно на голову, и потому даже улыбнулась, услышав такое заявление. Зато Олег как-то мгновенно разъярился.
Он все еще говорил тихо, даже тише, чем до этого, но голос звучал как перед большим взрывом:
– Вот что, моя дорогая! Ты, конечно, у меня в гостях, а гость – человек святой. Но обрати
Девушка подняла руку, словно защищаясь от удара, и странно всхлипнула. Но в ее глазах не было слез – они были сухие, пустые, бегающие. Она еще минуту глядела на Олега, на Лизу, потом как-то неловко, как манекен, повернулась и с очень прямой спиной вышла из комнаты. В прихожей хлопнула дверь.
Она ушла.
Наташа, распахнув глаза, хлопая наклеенными ресницами, молча глядела на Олега, а потом сказала:
– Олежка, зачем ты так?
– Наталечка, выпей и не переживай, – попросил ее Олег. – Она просто больная.
– Лариса? – вмешался другой парень, который, наблюдал всю эту сцену, сидя в кресле и потягивая коктейль, – Это точно, ей пора лечиться.
Он встал, повозился с магнитолой, поставил Патрисию Каас. Лиза положила руки на плечи Олега – точнее, руки сами легли к нему на плечи. Он бережно обхватил ее талию, приблизил губы к ее уху. Он ничего ей не говорил, просто дышал, и она чувствовала горячие покалывания на своей шее. Наташа танцевала со своим приятелем, прижавшись к нему всем телом.
Приятель громко произносил какую-то глупую речь, но голос Патрисии покрывал все. Она пела любимую песню Лизы – ту песню, которую она поет, переодевшись уличным мальчишкой, с чумазым бледным лицом, под каким-то фонарем.
– Прости за сцену, – вдруг услышала Лиза его голос, – Я виноват, что она пришла. Я соврал – она была приглашена.
– А… – протянула Лиза.
– Но она так безобразно себя вела. Ненавижу ревность.
Тут Лиза промолчала, но сердце у нее защемило.
Олег продолжал:
– Я тебя напугал, да? Я видел, ты поморщилась, когда я отчитывал ее.
– Разве? Нет, нет…
– Да, – твердо сказал он и приблизил губы к самому ее уху, – честно говоря, я не владел собой. Выгнал бы их всех. Такие дураки, верно?
– Ведь это твои приятели?
– Нет.
– Как нет?
– Да так. Просто хотелось провести вечер. Я не думал, что придешь ты… Нет, хорошо, что они пришли, иначе я не увидел бы тебя… Ты знаешь, про что эта песня? – внезапно переменил он тему.
– Про любовь, наверное. – Лиза наконец улыбнулась. – Про что еще можно петь таким голосом? Про разбитое сердце…
– Ну, почти про любовь… – согласился он. – Точнее, про любовь к музыке… Но там есть еще про страсть господина Ревность. Знаком тебе этот господин?
– Я такого не знаю.
– А госпожа Любовь?
– Не знаю… – ответила Лиза таким тоном, что это можно было принять и за «да», и за «нет». – Зато ты, наверное, ее хорошо знаешь, судя по тому, с какими глазами убежала эта Лариса.
Он отстранился, убрал руки с ее талии, взял Лизу за плечи. В комнате было сумрачно, света никто не зажег, Наташа с парнем танцевали в другом конце, точнее, как-то страстно и неуклюже топтались на месте. Лиза видела краем глаза их возню и уже знала, что сейчас они исчезнут в другой комнате.
– Ты мне простишь Ларису? – спросил он очень серьезно. Тогда она еще не знала его привычки серьезным тоном говорить вещи, не имеющие для него никакого значения. И эти слова показались ей очень важными, показалось, что это его отречение от всех женщин, которые были тут до нее, танцевали, ревновали его, спали с ним – она думала и об этом, и уже с болью…
– Конечно. – Она постаралась, чтобы ее голос не дрожал. – Какое это имеет значение?
– Огромное.
– Олежка, дай ключ… – к ним подошла совершенно пьяная Наташа. «Когда она напилась?» – удивилась Лиза. Ее друг уже вышел.
– Развратница, – ласково сказал Олег, открывая ящик маленького столика, где стояла магнитола, и вытаскивая плоский ключ. – Вот зачем ты ходишь ко мне в гости!
– Олежка, ты просто чудо! – Наташа чмокнула воздух губами и махнула Лизе рукой. – Знаешь, я остаюсь. Олег тебя отвезет домой, ладно?
– Ты иди, иди… – смеясь, выпроваживал ее Олег. – И не слишком шумите, Витя дома.
Наташа вышла, задев бедром косяк двери, а Олег мимоходом объяснил Лизе:
– Витя – это мой сосед. Ведь тут бывшая коммуналка. Две комнаты мои, одна его, одна ничья, но я ее скоро выкуплю. Потом и Витю переселю куда-нибудь.
– А потом? – спросила Лиза.
– Ну, что мне делать потом… Женюсь, наверное!
И он шутливо протянул к ней руки.
Он только поцеловал ее в тот вечер – хотя она уже позволила бы большее. «Наверное, потому, что чувствовала себя его собственностью, – подумала она сейчас. – Да, Олег умел внушить женщине это чувство!» Он отвез ее домой, она звала его наверх – познакомиться с мамой, выпить кофе… Он отказался и поцеловал ее еще раз – быстро, ласково, словно для того, чтобы приучить ее к себе. И приучил – они целовались на улице, в его машине, в его квартире…
Плейер и кассеты с английским лежали в комнате Лизы мертвым грузом, ей было не до будущего, ведь настоящее вдруг стало так прекрасно и замечательно! Ощущение пустоты своей жизни исчезло, жизнь внезапно наполнилась новым смыслом. Этим смыслом был Олег, и только он. Теперь Лиза понимала, что она сразу перестала думать о себе как о личности, ощущать свою собственную ценность без него. Это была ловушка для чувств – она была счастлива, безумно счастлива и горда, когда рядом был он, а без него была еще большим ничтожеством в собственных глазах – только потому, что его не было. Значит, надо было сделать так, чтобы он был рядом всегда! Это было очень просто решить, куда проще, чем обдумывать какие-то другие планы на будущее.