Кто проспал начало войны?
Шрифт:
Позднее я узнал, что Нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны 21 июня около 17 часов к И.В. Сталину. Следовательно, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его. Значит, все это произошло примерно за одиннадцать часов до фактического вторжения врага на нашу землю.
Не так давно мне довелось слышать от генерала армии И.В. Тюленева — в то время он командовал Московским военным округом, — что 21 июня около 2 часов дня ему позвонил И.В. Сталин и потребовал повысить боевую готовность ПВО.
Это еще раз подтверждает: во второй половине дня 21 июня
Это подтверждает и то, что в тот вечер к И.В. Сталину были вьлзваны московские руководители А. С. Щербаков и В.П. Пронин. По словам Василия Прохоровича Пронина, Сталин приказал в эту субботу задержать секретарей райкомов на своих местах и запретить им выезжать за город. «Возможно нападение немцев»,- предупредил он. Очень жаль, что оставшиеся часы не были использованы с максимальной эффективностью».
Кузнецов заявляет, что Тимошенко и Жуков пришли к Сталину еще в 17.00 21 июня, однако, согласно «Журналу посещений», Тимошенко и Жуков пришли к Сталину только в 20.50. Но в данном случае это не слишком существенно. Спустя годы не только Кузнецов стал смело «поправлять» маршала Жукова, «указывая на неточности» в его «Воспоминаниях…», а к воспоминаниям генерала Тюленева о 21 июня мы вернемся позднее. Но посмотрите, как резво бегают адмиралы, для того чтобы передать срочный приказ на флоты о предстоящей войне с Германией! В следующих главах, рассматривая черновик-оригинал «Директивы № 1», мы увидим, как «бегали» генштабовские генералы в этой же ситуации и в это же время…
А пока посмотрим, где еще Кузнецов «насочинял» о событиях 21 июня. И для этого обратимся к «журналу посещений Кремля» за этот день. Например, в сборнике документов под редакцией А. Яковлева, А. Сахарова «1941 г. т. 2» приводится список посетителей кабинета Сталина в этот вечер:
«1. Молотов 18.27–23-00
2. Воронцов 19–05-23–00
3. Берия 19–05-23.00
4. Вознесенский 19–05-20.15
5. Маленков 19–05-22.20
6. Кузнецов 19–05-20.15
7. Ткмошенко 19–05-20.15
8. Сафонов 19–05-20.15
9. Тимошенко 20.50–22.20
10. Жуков 20.50–22.20
11. Буденный 20.50–22.20
12. Мехлис 21.55–22.20
13. Берия 22.40–23- 00
Последние вышли 23–00»
Получается, что нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов все же был 21 июня 1941 года в кабинете Сталина с 19.05 по 20.15 вместе с группой других должностных лиц на некоем совещании. То есть он никак не мог беседовать с капитаном первого ранга М.А. Воронцовым в 20.00 в своем кабинете. И кстати, Кузнецов пишет, что он вообще Сталина не видел до самой войны, побывав у него в кабинете согласно «журналу посещения» 13 июня: «7. Кузнецов 21.55–22.55». «..Я видел И.В. Сталина 13 или
14 июня. То была наша последняя встреча перед войной…» Но Кузнецов видел Воронцова, вызванного в Москву 17–18 июня с докладом именно до посещения Кремля. Почему — чуть позже.
Совещание же, на котором нарком ВМФ якобы не присутствовал, было посвящено именно предстоящему нападению Германии в эти выходные — 22–23 июня. Исследователь В. Чунихин в своей статье «Тайна 21 июня» проанализировал состав этого совещания:
«В 19–05 в кабинет Сталина, где уже 38 минут находился Молотов, вошли семь человек: Тимошенко, Кузнецов, Воронцов, Берия, Вознесенский, Маленков, Сафонов. Пробыли они там до 20 часов 15 минут. Об этом совещании, как я уже говорил, нигде ничего ранее не упоминалось. Я, по крайней мере, не встречал об этом никаких сведений. Даже намеков. Более того, налицо явное стремление
Напомню. Жуков в своих воспоминаниях ни разу не упомянул о том, что происходило до 20 часов 21 июня. Случайность? А ведь это примерно то самое время, когда совещание это подходило к концу. Кузнецов же, рассказывая об этом дне, тоже ничего не упомянул о совещании. Только здесь бросается в глаза другое. Он не только промолчал, но сознательно сказал неправду. Вспомним. Он зачем-то подчеркнул, что после 13 (или 14) июня и до самого начала войны со Сталиным не встречался.
Вызвав Воронцова в Москву, он будто бы принял его в 20.00. В то время, как на самом деле, с 19–05 до 20.15 он был вместе с ним на совещании у Сталина….
Кузнецов помнит, что вызвал в Москву Воронцова, помнит, что тот явился к нему в 20.00. Помнит разговор. Помнит мельчайшие подробности дня 21 июня… Но он не помнит совещания у Сталина, где были он сам и Тимошенко. Где был все тот же Воронцов. Всего за несколько часов до германского нападения… Неужели для послесталинского руководства СССР было настолько важно, чтобы никто и никогда не узнал, зачем Сталин собрал этих людей?
Думаю, это действительно было для них важно. Потому что одно только упоминание об этом факте рушит легенду о сталинской вине в том, что армия не была приведена своевременно в полную боевую готовность. Мне, например, понадобилось совсем немного времени, чтобы понять самое главное, узнав об этом совещании. Всего лишь взглянув на состав его участников. Давайте к нему присмотримся… по составу участников очень часто можно судить не только о характере рассматриваемых вопросов, но и о позиции Сталина по этим вопросам. Итак, список участников.
О Молотове я уже говорил. Тимошенко и Кузнецов. Значит, речь шла о военных мероприятиях. Это логично. События последних дней сложились в кризис, связанный с Германией. Однако нас упорно приучали к мысли, что Сталин не верил в нападение немцев, так как считал, что может урегулировать вопрос исключительно с помощью дипломатических шагов. Вопрос. Зачем тогда на совещание были вызваны такие не дипломатические лица, какНарком Обороны и Нарком Военно-Морского Флота? Но, может быть, речь не шла о Германии? Обсуждались другие военные вопросы? Нет, речь шла именно о Германии. Это подтверждает присутствие на совещании военно-морского атташе советского посольства в Германии Воронцова. Это — одна из ключевых фигур для понимания не только характера обсуждения, но и отношения Сталина к угрозе военного нападения Германии. Что я имею в виду? Присутствие в сталинском кабинете военного дипломата вовсе не означало интереса Сталина к чисто дипломатическим вопросам. Если было бы иначе, здесь сидел бы посол в Берлине Деканозов. Или кто-то из его заместителей. Или, если речь шла о вопросах военнодипломатических, присутствовал бы военный атташе (а не военно-морской).
Далее… все же присутствие здесь Воронцова явно было вызвано причиной также экстраординарной. Почему Сталин приказал явиться Воронцову? Думаю, ясно. Да и Кузнецов сам упомянул о причинах вызова Воронцова в Москву — важные разведданные, полученные последним в Берлине.
«…Он не только сообщал о приготовлениях немцев, но и называл почти точную дату начала войны…»
Теперь — важный вопрос. Как отнесся к этим сведениям Сталин? А его отношение к ним лежит на поверхности. Оно видно из самого факта вызова в Москву Воронцова. И его присутствия в кабинете Сталина в столь представительном окружении. В такой острый момент истории советского государства. Чего никогда бы не случилось, если бы Сталин не верил» в нападение немцев…