Кто проспал начало войны?
Шрифт:
Утром 22 июня 1941 г. многие солдаты трех дивизий, что должны были вести бои, обороняя брестское направление до подхода основных сил, спали в казармах. И через несколько часов после начала войны три дивизии Красной армии перестали существовать. Почти вся техника и все брестские склады этих дивизий достались немцам в качестве трофеев. И особенно важно то, что эти три дивизии закрывали направление Главного удара немцев в Белоруссии — на Минск, и дальше — на Смоленск и Москву. Это направление удара было главным в Варианте «Барбаросса».
Сомневающиеся заявляют, что три дивизии не могли играть никакой особой роли против машины вермахта. Это, мол, слишком мелко
Брест — это замок на дороге на Минск — Смоленск — Москва. Три дивизии в обороне вокруг Бреста — это ключ к замку. А Павлов этот ключ и сдал немцам, всего лишь…
А то, что приведение в небоеготовое состояние «всего» трех дивизий — слишком «мелко» для заговорщиков, так надо понимать, что, с одной стороны, чистка в армии 1937 года от подобных «борцов со сталинизмом» уменьшила количество готовых на предательство. А с другой — выведения из системы обороны трех дивизий на важнейшем направлении вполне достаточно для разгрома целого округа-фронта. Потом, после нападения Германии, можно немного «не туда» послать пару мех-корпусов — и разгром будет обеспечен.
Главным ударом в варианте «Барбаросса» являлся именно удар в центре, в Белоруссии. А на Брестском направлении немцы собрали чуть ли не половину группировки, наносящей удар по Западному округу. Так что Павлов своими действиями сознательно сдал врагу не только брестское направление, но и весь округ!
Характерно, что сам Павлов вполне понимал это и отдавал себе отчет в том, что он сделал: «Благодаря своей бездеятельности я совершил преступления, которые привели к поражению Западного фронта и большим потерям в людях и материальной части, а также и к прорыву фронта, чем поставил под угрозу дальнейшее развертывание войны». Павлов сказал это еще на допросе 9 июля 1941 года! Получается, что «генерал-танкист», всего год как поставленный на важнейший округ, прекрасно осознавал, какие последствия возникнут в результате его бездействия не только для Белоруссии, но и для дальнейшего развертывания войны, для всей страны…
Вот показания офицера штаба белорусского округа, ЗапОВО генерал-майора Б А Фомина, бывшего заместителя начальника оперативного отдела штаба ЗапОВО:
«В середине июня управлению 47-го стрелкового корпуса было приказано к 21–23 июня выдвинуться по железной дороге в район Обуз-Лесны. Одновременно 55-я (Слуцк), 121-я (Бобруйск), 143-я (Гомель) стрелковые дивизии комбинированным маршем проследовали туда же, а 50-я стрелковая дивизия из Витебска — в район Гайновки.
До начала боевых действий войскам запрещалось занимать оборону в своих полосах вдоль госграницы. К началу авиационного удара (в 3 ч. 50 мин. 22 июня) и артподготовки (в 4 ч. 22 июня) противника успели развернуться и занять оборону госграницы: в 3-й армии — управление 4 ск, 27 и 56 сд; в 10-й — управление 1 и 5 ск, 2, 8, 13 и 86
Это показал офицер оперативного отдела округа, через который проходят все команды сверху. Фактически он подтвердил, что в ЗапОВО «в середине июня» пришла Директива о начале выдвижения частей из глубины округа ближе к границе, в районы, «предусмотренные Планом прикрытия». Со слов Фомина, белорусским корпусам ставилась задача прибыть на место к 21–23 июня. Выходит, что и с датами прибытия частей в районы сосредоточения происходили «странности»? Видимо, по «устным распоряжениям» наркома Тимошенко закончить выдвижение войск и следовало именно «к 21–23 июня».
Фомин пишет, что при этом «до начала боевых действий войскам запрещалось занимать оборону в своих полосах вдоль госграницы». Это соответствует указаниям Директивы от 10 июня — «вывести в лагерь в районы, предусмотренные Планом прикрытия» (это означает, что сами рубежи обороны занимать запрещено). Однако в этой Директиве ставится задача «вывод указанных войск закончить к 1 июля 1941 г.», а в окружных приказах — «закончить движение к 21–23 июня». Выходит, что в ЗапОВО срывалось выполнение уже собственных, окружных приказов, из-за чего большинство частей не успели вовремя развернуться и занять оборону. Военный историк А. Исаев, во всех своих книгах выступающий усердным адвокатом генералов (в том числе и Павлова), в новой книге «Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг» так пишет о действиях этого 47 корпуса в ЗапОВО:
«Приказ на выдвижение ближе к границе 47 стрелковому корпусу был отдан руководством ЗапОВО 21 июня 1941 г. Однако «красная кнопка» была нажата немцами намного раньше, и опередить их в выдвижении к границе главных сил для первой операции было уже невозможно».
Фомин говорит, что 47-й ск должен был к 21–23 июня уже выйти в район обороны, а движение он начал только 21 июня. И кто тому виной, неужто один Павлов? А ведь тому же Кирпоносу в КОВО запрещали из Москвы даже 15 июня «двинуть войска к границе» и «вернуть с полигонов артиллерию» — «дали понять, что войны не будет»!
А вот что заявил подчиненный Павлова и Климовских, генерал-майор П.И. Ляпин (бывший начальник штаба 10-й армии ЗапОВО, которая якобы «успела развернуться» перед нападением Германии):
«Судя по тому, что за несколько дней до начала войны штаб округа начал организовывать командный пункт, командующий войсками ЗапОВО был ориентирован о сроках возможного начала войны. Однако от нас никаких действий не потребовал.
В этих условиях мы самостоятельно успели подготовить лишь два полевых командных пункта…а также перевести штабы стрелковых корпусов: 1-го — в Визну, 5-го — в Замбров.
На госгранице в полосе армии находилось на оборонительных работах до 70 батальонов и дивизионов общей численностью 40 тыс. человек. Разбросанные по 150-км фронту и на большую глубину, плохо или вообще невооруженные, они не могли представлять реальной силы для обороны государственной границы…» (ВИЖ. № 5,1989 г., с. 25).
Начштаба 10-й армии заявляет, что никаких указаний от Павлова штаб его армии не получал — ни на выдвижение к границе, ни на возвращение подразделений в свои расположения и на отвод от границы приграничных частей, ни после 10, ни после 18 июня. А 40 тысяч безоружных бойцов на работах к 22 июня — это почти 4 стрелковых дивизии неполного состава. Таким образом, в ЗапОВО проигнорировали все указания из Москвы, еще до 22 июня сорвав то самое выдвижение к границе.