Кто раз тонул
Шрифт:
В глубине прибора что-то щелкнуло, и экран ожил. На фоне мелькающих полос медленно проступило изображение, напоминающее вязанку дров. "Земля-2". Ура!.. И вдруг в памяти ожили кадры старой кинохроники: прибытие грузовых ракет на спутник. Грузовой причал - в руках автоматов. Они без участия человека вскрывают контейнеры и ведут разгрузку. Вскрывают, а воздух?.. Ведь у него же нет скафандра...
Решение пришло неожиданно и потому показалось особенно удачным: надо немедленно сообщить людям на спутнике, что в ракете - человек. Правда,
Конечно, он просто растерялся, иначе такое решение не могло бы и прийти ему в голову. Чтобы он - сын инженера-ракетчика, парень, который вот уже три года, начиная с четвертого класса, бредил космическими полетами, - и вдруг схватился за приборы активного управления. Да еще тогда, когда разбит "Блок привода"!..
Однако, все это понял он позже. Значительно позже, когда у него оказалось даже слишком много времени для раздумий.
Стараясь не смотреть на разбитый циферблат, он осторожно подобрался к пульту. Ага, вот и клавиша с надписью: "Двиг. торможения". Она легко нажимается.
Сильный рывок заставил его втянуть голову в плечи. Изображение спутника на экране медленно поползло влево, открывая простор огонькам колючих звезд. "Эх, слишком влево..." Где-то под страхом родилась гордость: он все-таки управлял настоящим кораблем, заставляя его маневрировать. Он не сомневался: автоматы обязательно приведут его ракету к цели, куда бы он ни улетел. Он ладонью снова придавил клавишу пуска. Раз и еще... Яркие звезды на экране стремительно понеслись вправо, оставляя за собой светящиеся дорожки. Ракета закувыркалась, окончательно потеряв направление. Перед глазами мальчика вверх и вниз прыгали осколки разбитого прибора.
Шло время. Секунды складывались в минуты. Минуты в часы. Он потерял им счет. Теперь он уже не кидался на закрытую автоматическим замком дверь, не кричал: "Хочу домой, мама!" В конце концов, он ведь был еще совсем маленьким мальчиком, которому простительны и слезы, и даже временная потеря самообладания. Большой космос - дело взрослых людей, но и они не все выдерживают...
Некоторое время назад он впервые почувствовал духоту и понял: в грузовой ракете некому беспокоиться о запасе кислорода. Автоматам живительный газ не нужен.
Теперь он безучастно висел, прижавшись к крышке своего сундука, и не отрываясь смотрел на экран телевизора. Темные тени легли вокруг глаз. Насыщенный углекислотой воздух со свистом проникал в легкие, не освежая кровь.
В голове тонко звенело. Если бы он знал, что среди грузов находится великое множество голубых баллонов со сжатым кислородом... Впрочем, и тогда вряд ли он сумел бы ими воспользоваться.
На фоне непрерывно плывущих, как на
"Земля. Там дом... Люди... Неужели они дадут ему пропасть?" Мысли поворачивались в голове медленно, как тяжелые двери на заржавевших петлях. Думать было почти больно. Чувства и желания свелись к одному: дышать! Это было сложным делом и занимало почти все внимание. Может быть, потому он не почувствовал, как прекратилось непрерывное кувыркание. Только раз, взглянув на экран, удивился: в центре застыла Земля Огромная, она занимала почти весь экран. Неожиданно верхний край ее светлого диска срезался. Планета стала ущербной, как месяц в новолуние. Усилием воли мальчик заставил себя смотреть внимательнее.
От напряжения перед глазами поплыли разноцветные круги. И звон в голове и ушах стал нестерпимым. И все-таки он успел заметить движение набежавшей тени. Через минуту тень материализовалась в знакомые очертания космического крейсера, который он так любил рисовать...
На мгновение он представил себе позор, который ждал его. Позор и осуждение всех. Увести ракету с траектории, нарушить режим стройки. Вызвать на поиск крейсер... Он крепко зажмурился. Все равно радость того, что сейчас в душную кабину войдут люди, побеждала все остальные чувства.
"Ну что ж, я виноват, - думал он в смятении, - но я больше никогда, никогда не выйду в космос. Разве мало на Земле замечательных профессий! Я буду жить на самом дне голубого воздушного океана и работать где-нибудь там, где всегда чистый воздух и откуда не видно взлетающих в небо ракет..."
Ракету встряхнуло. Магнитный замок, запиравший дверь, отскочил в сторону. И вместе с живительной струей холодного, пахнущего резиной воздуха в помещение ворвались звуки. По трапу застучали тяжелые магнитные ботинки.
...Из динамика раздался знакомый до противности голос диспетчера базы, прозванного курсантами Ишаком. Мы вздрогнули.
– Капитана-командора Жаркова просят явиться на второй причал, - взывал в тишине Ишак.
Наш собеседник поднялся. Вскочили и мы. Командор Константин Жарков вот откуда мне известно его лицо.
– Ну ладно, ребятки. Доскажу при следующей встрече.
– Он улыбнулся, потом нахмурился. Бережно стер несуществующую пыль с маленькой мемориальной таблички, выполненной из серебристого космического сплава. Потом, подняв на прощание руку, круто повернулся и вышел.
Командор Жарков! О нем рассказывали легенды. Причем одна из них заключалась в том, что каждый раз перед дальним звездным рейсом капитан заходит в салон старой курсантской базы и проводит там час один. Мы не верили...
Валька подскочил к табличке. Как часто мы привыкаем к тому, что нас окружает, и перестаем замечать даже главное.
Твердой рукой гравировщика на металле были выведены две фамилии. После них стояло: "...
– бригадир гелиосварщиков, ...
– Главный механик.