Кто следующий? Девятая директива
Шрифт:
— Откуда ты? — спросил я. — Эм-Ай-6? [36]
Она не ответила. Пропустила мимо ушей.
— Но не Безопасность, — сказал я.
— Нет. — Сумочка, из такой же кожи, что и туфли, перешла из одной руки в другую. — Я хочу всего лишь принести наши извинения. Тебе наверняка непривычны подобные унизительные проверки.
Я рассмеялся почти натурально.
— Ты изумишься, если узнаешь, к каким унижениям я приучен. — Наряду с Дьюхерстом и Комингсом мое кодовое личное дело помечено особым значком — «девяткой»: пытки переносит стойко.
36
«MI-6» (Эм-Ай-6) —
— Выпьешь со мной?
— Нет. Задерживаться не могу. Говорят, ты сегодня вечером нас покидаешь?
— Да.
— Счастливого пути.
Я смотрел, как она шла по мозаике. Немногие женщины способны идти такой походкой, зная, что за ними наблюдает мужчина. Впрочем, на такую походку вообще способны немногие.
Поднявшись к себе, я сложил вещи. Принести извинения? Эта идея вряд ли родилась бы в ее головке. Зачем-то они хотели убедиться в моем действительном физическом присутствии в отеле «Пакчонг». Но это можно было осуществить иными, куда лучшими способами. Интересно.
Да наплевать на них. Номер моего рейса — 204.
В тот день еще было только одно событие — позвонил Пангсапа и попросил к нему заехать.
Час был поздний, стемнело, но большинство магазинов и не думали закрывать на ночь. Витрины уже начали украшать разноцветными флажками и оправленными в золотистые рамки портретами Важной Персоны.
Остановив велорикшу в нескольких сотнях метров от дома на Клонг-Чула-роуд, я прошелся пешком вдоль реки по спадающей вечерней жаре. Пангсапа вышел ко мне сразу же.
— Имеющаяся для вас информация, — сказал он, — стоит примерно пятьдесят тысяч батов.
Я подумал, что слишком поздно, но промолчал. Забавно было бы сейчас выдоить эту сумму с расходного счета Ломана. И пусть бы потом в Лондоне они его поджаривали.
— Пятьдесят тысяч, — повторил я. — О'кей.
— Можете гарантировать оплату?
— Устно — да.
— Вашего слова мне достаточно.
И тут я понял — приходить не стоило. Сумма оговаривалась немалая, значит, и информация будет соответствующая, а я не хотел ее, не хотел ввязываться.
Тихо и спокойно Пангсапа сказал:
— Три дня тому назад один из профессионалов пересек Меконг и проник в Таиланд со стороны Лаоса. Сегодня вечером он прибыл в Бангкок.
— Кто из них?
— Куо. Монгол.
Все. Больше я с этим ничего не мог поделать.
Глава 4
СПЕЦИАЛИСТЫ
«Профессионалы» — это специалисты, и каждый из них использует свой собственный метод. Сорби душит, но никогда — руками; почти всегда это нейлоновый чулок, реже — шнур. Он развратен и, как правило, находит себе работу в ночных клубах европейских столиц. Называет себя «частным оператором»: половина его жертв — женщины, заказы он получает от людей состоятельных или занимающих высокое положение. Как те, так и другие одинаково не желают разоблачения. Именно Сорби стоял за нашумевшим и попавшим в июне 64-го на страницы всех парижских газет «Делом голубой комнаты» (мадам Латрелль-Вуазэн) и за «Делом автострады ангелов» в 65-м в Милане, повлекшим за собой отставку трех членов итальянского правительства (разумеется, клиент Сорби вышел из воды сухим). Таким образом, Сорби вступил в контакт с политиками и сейчас, по разговорам, берется и за политические дела, ибо гонорары в этой сфере изрядно повысились.
Живчик, грек, использует нож. Он совершил до сих пор только два убийства. Оба имели политический характер и были настолько важны и так чисто выполнены, что в одном случае (лидер «промежуточного» боливийского кабинета) официальной версией так и осталось самоубийство. Грек не падок на деньги, его привлекают дела, громкие, подолгу не сходящие с передовиц. Говорят, что где-то в Аргентине и в Венесуэле он владеет пятнадцатью тысячами акров земли в ключевых для развития этих стран районах, но доживет ли он до той поры, когда сможет насладиться своими земельными угодьями, — большой вопрос, потому что, как сказал мне Пангсапа, Живчик капитально сидит на игле.
Винцент в работе необуздан и непредсказуем, ему никто не доверяет. Зато он отличается исключительным упорством и настойчивостью. Если ему названо имя, можете не сомневаясь считать этого человека покойником. Он использует все, что попадется, окажись то пистолет, нож, яд, бомба или, в крайнем случае, голые руки. И недорого берет, а по некоторым слухам — не требует оплаты вовсе (стоял за государственным переворотом в Египте, когда подполковник Ибрагим был найден в своем «кадиллаке» на дне Нила — на машину наткнулся ковш землечерпалки).
Хидео, японец, знает дело в совершенстве. Работает эффективно на сто процентов. Предпочитает аэрозоль цианида — возможно, на него повлиял «клинический» успех кэгэбэшника Богдана Сташинского, признавшегося в, 61-м в убийствах Ребета и Бандеры (лидеров украинских эмигрантов), осуществленных в Мюнхене четырьмя годами ранее. На счету Хидео три политических убийства высшего уровня, включая уничтожение турецкого посла в Объединенном Королевстве, известное под названием «Дело золотого карандаша». Золотой карандаш, принадлежащий жертве, нашли на тротуаре Керзон-стрит, и это привело к обнаружению тела в покинутом водителем такси на Уоллас-Мьюс. Хидео питает слабость к технике, во всей Японии ни у кого нет более сложной и искусно выполненной модели железной дороги.
Зотта. Он — сын одного из членов мафиозной группы, первоначально называвшейся «Компания «Смерть»». Его конек — это миниатюрные взрывные устройства. Как он утверждает, его оружие действует настолько «личностно направленно», что, если оно установлено верно, в строго определенном месте, то убийство происходит абсолютно чисто, без какого-либо вреда для окружающих. Большая доля правды в этом безусловно есть — когда Шерман Уиллз, президент крупнейшего акционерного банка «Чартер энд Эквити Бэнк», снял в комнате заседаний совета колпачок с авторучки (1963, Нью-Йорк), заседание так и не состоялось и никто, кроме него, не пострадал. А год спустя, когда единокровный брат короля Риада Али, отплыв от Дамаска на королевской яхте, решил побриться и включил электробритву, все прошло столь гладко, что в его отдельной каюте не вылетело ни одно стекло. Зотта, как и Хидео, очень хорошо мыслит технически, но гораздо менее стабилен. Когда он умрет, много женских слез не прольется.
Они все — профессионалы, специалисты своего дела, и у каждого свой метод.
Куо использует огнестрельное оружие.
Пангсапа мне очень понравился. Он послал со мной человека — маленького суетливого индуса, — чтобы тот помог мне найти монгола Куо и показал его. Индус все время кого-то боялся, то ли меня, то ли Пангсапы, то ли кого-то еще.
Куо наблюдал за тренировочными боями каратистов-профессионалов, которые проводились в гимнастическом зале Королевской атлетической ассоциации недалеко от полей для игры в поло в Люмпини. Схватка только началась. Мы заняли места рядом с главным входом. Кондиционеры работали, но запах резины, пота и мазей для растираний все равно чувствовался. Несколько минут мой гид рассматривал зрителей, потом вдруг остановился взглядом на ком-то внизу и прошептал мне на ухо: