Кто следующий?
Шрифт:
— Я не слышал ничего, кроме слухов, господин президент. О том, что взрывы подстроены русскими; что Белый дом ускоренно готовится к войне; что армия только прикрывается тек, будто бы входит в города для защиты должностных лиц, — по слухам, настоящая цель состоит в том, чтобы привести войска в состояние боевой готовности, когда они могли бы одновременно нанести удар по всей стране, схватить всех известных или подозреваемых радикалов и согнать их в концентрационные лагеря. Я слышал слухи о Клиффорде Фэрли, слухи о японцах и слухи о…
— Не об этом, — спокойно перебил его президент. — Я имею в виду слухи о кампании против Холландера.
—
— В этом кабинете мне действительно было сделано предложение, что нам следует убить его и свалить вину на радикалов, — сказал Брюстер. — Что вы об этом думаете?
— Я, пожалуй, еще не думал об этом.
— Энди, мне нет необходимости говорить вам, в какой ад будет втянута наша страна, если в четверг это кресло займет Уэнди Холландер.
— Нет. Я достаточно ярко могу представить себе эту картину.
— Есть способ предотвратить такой поворот событий, — добавил президент и, прищурившись, посмотрел на Би сквозь дым сигары, наблюдая его реакцию. — Конечно, я не имею в виду убийство.
Би задумчиво сдвинул брови и скривил рот.
— Вы хотите объявить его некомпетентным? Я размышлял над этим — полагаю, многим приходила в голову такая мысль.
— Я сомневаюсь, что нам удастся нечто подобное.
— Я тоже. Но вы сказали, что нашли способ?
— Мне нужно от вас заверение в том, что сказанное не покинет пределы комнаты до тех пор, пока я сам не сброшу покров тайны, Энди. Видит Бог, это подлинно необходимо в интересах национальной безопасности — если что-то и требовалось хранить, как величайший секрет, то это именно тот случай. Могу я абсолютно положиться на вас?
— Господин президент, если вы так уверены, что ваш план будет работать, зачем нужно сохранение тайны?
— Потому что если Холландер пронюхает о нем слишком быстро, он может найти способ воспрепятствовать ему. Если нам удастся захватить его врасплох, появится больше шансов на успех.
— Но я полагаю, вам потребуется поддержка конгресса.
— Да. Я дам вам список имен тех, с кем я уже переговорил. Они единственные, с кем вы можете обсудить это. Завтра утром я собираюсь созвать закрытое совещание лидеров обеих палат, а затем мы обсудим все на общем собрании, но тем временем я хотел бы поговорить с каждым из вас лично.
— В связи с этим я не вижу причины отказать вам, господин президент.
— Итак, вы даете мне слово?
— Я даю вам слово. — Би слегка улыбнулся. — В том смысле, в каком может быть надежно слово политика.
— Ваши слова всегда были надежны в достаточной степени, Энди. Вы чертовски яростно выступали против меня по многим вопросам и заключили не меньше меня тайных сделок, но я никогда не слышал, чтобы вы нарушили свои обязательства.
Манере общения президента были свойственны мелодраматические эффекты; при всей своей заслуженной репутации ловкача-пройдохи он был по-курьезному старомоден в своих убеждениях. Его представления о чести и достоинстве отвечали требованиям эпохи викторианства. Брюстер оставался джентльменом, и это выглядело довольно старомодно в мире, в котором подобные качества считались бессмысленными и даже подозрительными.
Президент откинулся назад в массивном кресле.
— Итак, приступим. Мне нет необходимости перечислять вам, почему мы не хотим, чтобы Уэнди Холландер поднялся в четверг по ступенькам Белого дома со всеми своими чемоданами. В этом мы согласны друг с другом, не так ли?
— Полностью.
— Я могу также отметить, что у нас не осталось времени, чтобы кратко посвятить во все сложности управления страной нового человека. Я приложил все свои усилия, чтобы ввести в курс дела Декстера Этриджа. Декс умер, и мы остались с Уэнди Холландером. Энди, мы уже несколько лет на Холме, вы помните дебаты по поводу билля преемственности в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году?
— Смутно.
— Тогда поднимался вопрос о том, что нам, возможно, следует уточнить, что в случае национальной катастрофы, когда весь порядок преемственности будет уничтожен — допустим, при грандиозном военном нападении и полном разрушении Вашингтона, — мы должны предусмотреть механизм, в соответствии с которым военные могли бы сформировать правительство на временной основе для действий в условиях чрезвычайного положения. Вы помните это?
— Да. Предложение было отвергнуто, потому что никто не хотел пропускать законопроект, который мог уполномочить генералов взять власть.
— Совершенно верно. Конгресс был напуган и не решился принять его независимо от формулировки. В целом, я полагаю, сомнения были обоснованны. Довод, по которому обсуждение отложили, состоял в том, что, если на нас обрушится катастрофа такого масштаба, генералы вмешаются естественным образом и возьмут власть, не нуждаясь в каких-либо бумажных обоснованиях. Это всех удовлетворило, и идея была отброшена. Но в рассуждениях, которые стояли за этим, был смысл, Энди. В той ситуации, когда вы теряете сразу и вашего президента, и вашего вице-президента, положение становится чрезвычайным, потому что остальные люди в порядке преемственности не обладают достаточной квалификацией для такой должности в смысле посвященности во внутренние дела администрации, переговоров с другими государствами и все остальное. Позвольте мне объяснить это на примере. Допустим, что кабинет президента оказался пуст и в него вошел некто наподобие Уэнди Холландера — забудем на минуту о его политическом облике, — и предположим, что пятью часами позже, скажем, Египет решил воспользоваться замешательством, чтобы оккупировать Израиль. В этой ситуации Холландер не знает не только, какие секретные переговоры могли проводиться между нами, но и даже как вообще запустить механизм дипломатии и военных ответных действий. Вы понимаете, к чему я клоню?
— Да, сэр. Но это относится к каждому в порядке преемственности.
— За исключением того, кто нес бремя президентства раньше, — сказал Брюстер. — Того, кто уже знает все средства и методы.
Би внимательно слушал, поглощенный его словами.
— Последний освобожденный от должности бывший президент — именно так я себе это представляю. Конечно, это относится ко мне, поскольку мои полномочия истекают в четверг в полдень. Это не вступает в противоречие со статьей Конституции об ограничении президентства двумя сроками, так как я находился в должности только один срок. Я должен подчеркнуть, что это играющее мне на руку предложение вызвано преимущественно угрозой существования Уэнди Холландера, но я утверждаю, что в нем содержится достаточно здравого смысла — и его можно принять как общее правило, хотя я не исключаю вероятности, что конгресс захочет отказаться от него, после того как мы отодвинем в сторону Холландера.