Кто стреляет последним
Шрифт:
«Грамотно», — отметил Турецкий.
Он обошел «жигуленок» сзади, жестом приказал Яковлеву и оперу: на выход. Они поняли Турецкого без слов: вылезли из машины — неспешно, словно бы разминаясь после дальней дороги.
Турецкий открыл дверцу «тоёты» с пассажирской стороны.
— Ребята, закурить не найдется? А то сколько еще торчать в этой пробке?
Ни водитель, ни его напарник на Турецкого даже не посмотрели. Они тревожно вглядывались вперед, пытаясь понять причину задержки.
— Пошел отсюда, козел! — раздраженно бросил пассажир «тоёты» и потянулся закрыть дверь.
Турецкий вскинул свой «ПМ»:
— Не двигаться! Шевельнетесь — конец!
Одна из женщин в глубине микроавтобуса испуганно вскрикнула, а другая неожиданно засмеялась и громко сказала:
— Так их, фашистов! Зер гут!
Тем временем Яковлев с опером распахнули вторую дверь и выбросили водителя из машины. Через полминуты он был уже в наручниках. Яковлев обежал «тоёту», ткнул пистолетом в бок пассажира, которого Турецкий держал на прицеле:
— Вылезай! Руки за спину!
Наручники защелкнулись и на этом.
Турецкий кинулся, лавируя между машинами, назад, к посту.
— Открывай движение! — на ходу крикнул он лейтенанту, вбежал в стекляшку ГАИ и связался с Меркуловым.
— Почему раньше не доложил?! — едва выслушав его, гневно бросил Меркулов.
— Пытался на ходу — сплошной треск. И не о чем было докладывать.
— Закончишь — двигай к Каширке. Там все наши машины. Вадиму сообщил?
— Нет еще.
— Какого дьявола ждешь?! Немедленно звони! Передай: десант убран. Конец связи.
— Марат приехал? — успел спросить Турецкий.
— Подъезжает!..
Турецкий схватил трубку городского телефона, вытащил листок с номером пейджера и набрал телефон оператора фирмы «Информ-Экском».
— Передайте для абонента 10-132: «Десант убран. Семья у нас. Немедленно уезжай. Турецкий».
— Принято, — сообщила девушка-оператор.
— Через сколько времени придет текст?
— Минут через шесть-семь.
— Поскорей, миленькая! — взмолился Турецкий. — Как можно скорей!..
23.58.
— Есть перехват! — сообщил оператор Федорову. — Радиотелефон!
В динамиках зазвучало:
— Ашот! Слышишь меня?.. Ашот!..
— Слышу, да. Слышу.
— Что у тебя с голосом?
— Так, охрип немного…
Марат не мог знать, что Ашот, скованный наручниками, сидит в грязи, привалившись спиной к гусенице бульдозера, а рядом с ним — двое в черных вязаных шапках с прорезями для глаз: один держит перед ним трубку радиотелефона, а второй упирает ствол пистолета ему в горло. Но что-то Марата насторожило.
— У вас там все в порядке?
— Все, шеф, все.
— «Тоёта» пришла?
— Нет еще, не пришла.
— «Ауди»?
— Тоже нет.
— Что за черт?.. Снайперы на месте?
— На месте, шеф. Все на месте.
— Сейчас буду…
Связь прервалась.
— Умница! — сказал Ашоту второй и вырубил его ударом рукоятки пистолета в висок. Ашот кулем свалился на бок.
Федоров приказал оператору:
— Передать всем: начать операцию!..
0.03.
На мосту появилась красная «семерка», притормозила и остановилась на обочине рядом с экскаватором. Водитель и пассажир вышли. Вадим не видел их лиц, но узнал сразу: это были Николай и Марат. Да никого другого здесь быть и не могло. Вадим понял: Марат сменил машину, «девятка» была засвечена. И почти тотчас мимо Вадима промелькнула белая «ауди», оснащенная, как машина правительственной охраны. Она круто развернулась на мосту, объехала красную «семерку» и остановилась метрах в десяти впереди нее.
Где-то Вадим уже видел эту «ауди». Очень знакомая была машина. Видел. Точно. Но где и когда — вспомнить не смог.
Водитель вышел из «ауди» и направился к «семерке». Николай сунул руку в салон и на секунду включил дальний свет — убедиться, что к ним идет именно тот человек которого они ждали.
Вадим обмер.
Это был Грошев.
Да, он. И «ауди» была его: возле нее он давал интервью телевизионщикам, когда взяли Сильвио и Родригеса.
Он! Бывший член Государственной думы России! Начальник Регионального управления по борьбе с организованной преступностью! Генерал милиции!
И он приехал не для того, чтобы арестовать Марата.
Совсем не для этого!
Грошев подошел к «семерке», пожал Марату и Николаю руки. Сыпанул дождь. Все трое влезли в машину.
Вадима захлестнуло отчаяние.
«Они его не возьмут! — понял он. — Не возьмут! Даже если возьмут — отмажется! Отмажут! Тот же Грошев! И наверно — не только он! Вывернется. Снова вывернется!..»
На смену отчаянию вдруг пришла леденящая ярость.
«Нет. Нет! На этот раз — не вывернешься!..»
Вадим завел «Запорожец» и вырулил за грузовик, не зажигая огней.
Внутренняя сторона кольцевой была пустынна, а по внешней необычно плотным для этого времени потоком шли машины: рассасывалась пробка, устроенная Турецким на варшавской развязке возле поста ГАИ.
Вадим терпеливо ждал. Поток стал редеть. Вадим включил турбонаддув. Двигатель поревывал, как у гоночной «Формулы-1» перед стартом.
В потоке машин наметился просвет. Он приближался.
Пискнул пейджер. Но у Вадима не было уже ни секунды, чтобы прочитать текст.