Кто стрелял в урода?
Шрифт:
Через полчаса он знал, что к группе польских туристов прилип мужчина лет сорока трех, высокий, красивый блондин с голубыми глазами и родимым пятнышком на правой щеке. Такого успеха капитан не ожидал.
– Если я найду этого человека, пани Барбара его по фотографии опознает?
– Можете не сомневаться. Красивого мужчину она вспомнит обязательно. – Рассмеялся поляк.
Волков вернулся в Управление с чувством побитой собаки. Тимофей, выслушав угрозы Лаврентия, помчался домой к Ержину. Но бывший шеф его даже не впустил в подъезд:
– Я
– Это очень важно для вас. – Пытался пробиться в сознание подполковника Тимофей.
– Для меня ничего уже не важно. – Глухо ответил Ерожин и отключил домофон. Волков еще несколько раз набрал код. Но Петр Григорьевич больше не реагировал.
– Как хорошо, что вы приехали, товарищ майор. – Маслов горел желанием поделиться.
– Ну, что нарыл? – Вяло поинтересовался новый начальник отдела у своего нового помощника.
– Достал я поляков. Перед выстрелом втерся к ним один тип. – И Маслов доложил полученную из Гданьска информацию.
– Мужик, говоришь, еще и блондин. – Протянул Волков, и замолчал, прикидывая, кто бы, из знакомых ему по делу Хромова, подходил под этот портрет. Уж точно не Барри Туганов, и не юрист Пригожев. Уголовника красивым и высоким блондином никак не обзовешь. Барри был широк в плечах, приземист и имел руки гориллы. Лысоватый Пригожев выглядел представительно, но остатки его волос выдавали бывшего шатена. Больше всех по описанию Барбары на новое действующее лицо смахивал подполковник Ерожин. Но Петр Григорьевич взирал на мир глазами цвета стали и родимого пятна на правой щеке не завел. Если пятно и можно было нарисовать, цвет глаз изменить трудно. Да и по словам Михеева, Ерожин выскочил из дома через сорок минут после ухода жены. Даже если он домчался на своем «Саабе» прямо к выстрелу, загримироваться все равно бы не успел.
– Что вы думаете об этом? – Маслов с нетерпением ждал реакции начальника на свое сообщение.
– Что я могу думать, Коля? – Разозлился майор: – У тебя тоже голова есть. Надо привыкать самостоятельно мыслить. Вполне возможно, что этот тип обратил внимание на прекрасную полячку и терся рядом, желая к ней приклеиться.
– Откуда вы знаете, что она прекрасная?
– Ну, а вдруг?
– Так не честно, Тимофей Николаевич.
– А если честно, то надо еще копать. Повторно опроси всех свидетелей по списку. Слава Богу, они в море не уходят. Вдруг кто заметил блондина с голубыми глазами. Сделай упор не на свидетелей, а на свидетельниц. Голубоглазый красавец им скорее запомнится. И лейтенантиков, дежуривших у цирка, на этот предмет потереби.
– Очень уж гномик Кунтария напортил. Его прыжки с пистолетом отвлекли народ, но я попробую.
Отпустив Маслова, Тимофей стал чертить схему. Так всегда делал Ерожин, и майор графический метод у шефа позаимствовал. Картинка получилась такая – в центре сам убитый. Сзади толпа туристов. Перед ним Надя. Шантажист нес букет и конверт со злополучным посланием. Если Надежда Ивановна Ерожина попала в больницу от шока, значит, она находилась близко от Беньковского в момент выстрела. «Почему ее никто не опросил?» – Задал себе вопрос Тимофей и сам же себе ответил вопросом –
Трубку сняли мгновенно:
– Да?
– Петр Григорьевич… – Начал было Тимофей, но подполковник его прервал: – Я же просил меня не трогать.
Майор перешел на официальный тон:
– Я звоню Надежде Ивановне в интересах следствия.
– Тимофей, Надя вчера ушла из дому, и я ее больше не видел. Попробуй позвонить родителям. У тебя есть телефон Аксеновых?
– Да, есть. Извините, Петр Григорьевич, я не хотел… – Смутился майор.
– Все в порядке. – И Ерожин положил трубку.
«Надя ушла из дома… Вот почему он такой колючий» – Догадался Волков. «Почему ушла Надя? Неужели он ей рассказал?» Посидев некоторое время в нерешительности, Волков все же набрал номер Аксеновых.
– Дочь первым рейсом улетела в Самару к детям. – Ответила Елена Николаевна.
– А когда обещала вернуться? Здравствуйте, Елена Николаевна, это Тимофей Волков, сослуживиц Петра Григорьевича.
– Здравствуйте, Тимофей. Надя ничего определенного не сказала.
– А вы не дадите мне ее самарский телефон?
– Записывайте.
Волков не успел попрощаться со свекровью подполковника, как в дверь заглянул Вязов. Капитан дождался, пока начальство освободиться, и доложил, что на допрос привезли Хромову и Пригожева.
– Спасибо, Дима. Я с этими назначениями совсем голову потерял. Забыл.
– С кого начнете?
– Пусть заводят двух разом. – Усмехнулся Тимофей.
Пригожев, проведя сутки в камере, внешне выглядел спокойно. Он уселся на указанный стул, положил ногу на ногу и нагловато посмотрел на майора. На Хромову арест подействовал. Вдова побледнела, под ее глазами обозначились синеватые круги.
– Это что, очная ставка? – Не без иронии, бросил Пригожев.
– Нет, я вызвал вас вдвоем, чтобы не повторяться. Не люблю выступать в качестве попугая. Сейчас я вам объясню, что к чему, без микрофона, а вы сделаете для себя вывод, какую тактику выбрать для защиты. – И Волков посмотрел в глаза Пригожеву: – Вы же юрист.
Ответа не последовало, и Тимофей рассказал родственникам о том, как они довели человека до самоубийства, после чего, воспользовавшись советом бывшего шефа, намекнул о Барри.
– Завтра у меня по плану беседа с гражданином Тугановым, ему будет очень любопытно узнать подробности о последних днях жизни школьного друга. Барри, как вы знаете, учился с Арнольдом в одном классе, и они дружили.
Пригожев с племянницей выразительно переглянулись.
– Можно нам подумать? – Без прежнего апломба поинтересовался дядюшка.
– Даже посоветоваться. – По-доброму разрешил Тимофей.
– С кем? – Оглядев кабинет, осведомился Пригожев: – Здесь советоваться не с кем.