Кто-то из вас должен умереть! Непридуманные рассказы
Шрифт:
– Пришлось, мистер Вудгейт… Правда не совсем полицейского…
– Крейг, – перебил Вудгейт, – зови меня просто Крейг. Давай без лишних церемоний.
Когда я рассказал ему о своем деле, он задумался.
– Хочу вас сразу предупредить, Александр… У нас тут иметь дело с лордами – радость небольшая. Особенно с теми, которые по ходатайству однопартийцев совсем недавно были осчастливлены этой монаршей милостью. Слишком много привходящих обстоятельств и соображений. Это, во-первых.
– А во-вторых?
– А во-вторых, это специфические люди.
– С голубой кровью?
– Нет,
– Я так понимаю, вам приходилось садиться в свое время какому-то лорду на хвост?
Вудгейт посмотрел на меня со снисходительной улыбкой:
– Я занимался делом лорда Лугана.
– Ничего себе! – не сразу поверил я. – Всемирно известный лорд-убийца, бесследно исчезнувший… Ведь это было тридцать лет назад?
– Тридцать три. Мне тогда тоже было тридцать три – какое забавное совпадение…
– Крейг, мне бы было страшно интересно поговорить с вами о деле Лугана. Я сейчас пишу роман, в котором будет присутствовать этот самый лорд, и у меня есть куча вопросов и сомнений… Кстати, недавно в Новой Зеландии его опять «видели»!
– Ну да, это, кажется, уже семидесятый случай после его исчезновения. По два случая на год.
– И все-таки там, в деле Лугана, есть о чем поговорить, – не унимался я.
– Хорошо-хорошо, – согласился Вудгейт и посмотрел на часы. – Раз вы такой упрямый… Только давайте тогда при следующей встрече за кружкой эля…
– Ради этого я согласен даже на эль, который, честно говоря, терпеть не могу… У меня есть своя версия.
– Я так и знал! Уж эти мне русские!..
После того как мы расстались, я отправился в окрестности Richmond Park. Мне надо было заглянуть там на так называемое «новое кладбище» – Patney Vale Cemetry, на котором обрел вечный покой Агасфер русской революции – Александр Федорович Керенский. Именно здесь, а не за оградой «старого, старого кладбища» (как сообщается в некоторых справочниках) Puttey Lower Common Cemetry, где мне пришлось побывать тоже, я отыскал могилы Керенского, его сыновей и первой жены. И теперь решил запечатлеть их для истории, поместив сделанные фотографии в своей новой книге, повествующей о трагических судьбах известных русских юристов. С этой задачей я справился довольно быстро, ибо это было уже не первое посещение сей юдоли скорби.
Возвращаясь обратно, я почему-то больше думал не о судьбе бессильно-неумелого диктатора, а о лорде Лугане. И вдруг взгляд мой совершенно случайно остановился на холодно-красивом и величаво-безучастном лице мраморного ангела. Протянутые вперед руки как будто отталкивали проходящего мимо от могилы. Какая-то печаль ощущалась только в наклоне головы.
Их было тут много, этих ангелов, иногда они стояли целыми группами, и все – строгие, отстраненные. Не опечаленные человеческой смертью небесные создания, а суровые стражники с огромными, мощными крыльями, ограждающие покойников от живых, которым нечего делать в том мире, куда уже ушли их предшественники.
Еще раз оглядевшись по сторонам, я, зашагав быстрее, направился в сторону крематория. Готический шпиль, стрельчатые окна, башенки приземистой часовни уже виделись впереди. За ней возвышалась пристроенная позднее могучая четырехугольная башня-крематорий из светлого кирпича с зубцами, какими славились рыцарские замки, приспособленные к долгой и безжалостной осаде.
Сразу за крематорием чернела непроходимая чащоба громадного парка, напоминавшего подмосковный лес. Там, вдалеке, я увидел несколько поваленных скособочившихся надгробий, наподобие тех, которые предстали перед моим взором на «старом, старом кладбище».
Вся эта обстановка, резкие порывы холодного ветра, загадочный шум деревьев, сумрачная бессолнечная мгла, сочившаяся с неба, заставили меня вспомнить ужасы готических романов XVIII века, пользовавшихся именно здесь, в Англии немыслимой популярностью. Там и сюжет строился обычно вокруг тайны – чьего-то исчезновения, неизвестного происхождения, нераскрытого преступления, лишения наследства… Там все должно быть окутано атмосферой страха и ужаса, а местом действия обычно служил древний, заброшенный, полуразрушенный замок или монастырь, с темными коридорами, запретными помещениями, запахом тлена и сырости. Ну и, конечно, завывание ветра, бурные потоки, дремучие леса, безлюдные пустоши, разверстые могилы… И неведомый злодей, который по ходу дела становится главной фигурой всей истории. В общем, вылитый лорд Луган, этот растворившийся в небытии убийца…
Итак, тридцать три года назад дверь переполненного посетителями лондонского бара в одном из самых престижных лондонских районов Белгравия вдруг распахнулась, и насмерть перепуганная босая женщина с лицом залитым кровью застыла на пороге. В холодный ноябрьский вечер она выглядела особенно ужасно.
– Помогите! – судорожно всхлипывала она. – Помогите!.. Мои дети!.. Мои малютки!.. Он там, в доме!.. Он убил Сару!..
Пораженные ее видом, посетители бара затихли. Обезумевшая от страха женщина ничего больше объяснить не могла. В промокшем до нитки платье, босая, с окровавленным лицом она выглядела ужасно. Хозяин бара с трудом узнал в ней леди Аннабеллу Луган, живущую в пятиэтажном особняке неподалеку, бывшую жену потомка одной из старейших аристократических семей Англии лорда Ричарда Лугана, с которым она уже больше года находилась в разводе.
Хозяин бара усадил несчастную леди Аннабеллу на стул, его жена дрожащими руками намочила полотенце и стала стирать кровь с лица несчастной. Тут же вызвали «Скорую помощь» и полицию. «Скорая» увезла застывшую в ужасе леди Аннабеллу в больницу, а полиция, естественно, кинулась в дом, где жила несчастная.
Когда двое полицейских вбежали в дом леди Луган, в здании царила тьма. Включив в холле свои фонари, они сразу же заметили пятна крови на противоположной от входа стене. Полицейские осторожно поднялись по ступенькам лестницы на первый этаж и наткнулись на лужу крови у двери в столовую. На полу четко были видны следы ног. Судя по размеру – мужских.
Крадучись и оглядываясь, опасаясь нападения сзади, полицейские добрались до второго этажа. Заглянув в одну из спален, они увидели окровавленное полотенце, брошенное на двухспальную кровать.
Поднявшись на следующий этаж, полицейские наконец кое-кого обнаружили. В детской безмятежно спали двое очаровательных малышей лет четырех, мальчик и девочка, а в соседней комнате их встретила старшая дочь Луганов – одиннадцатилетняя Флоренс. Она была в одной пижаме, глаза ее были широко раскрыты от ужаса.