Кто-то внутри 2
Шрифт:
«На уровне Ван Хенга?» — спросил я.
«К сожалению, нет. Но, будь уверен, если они его и прикончат, то он заберет с собой в ад кучу ванхенговских вассалов».
Интересное, должно быть, предстоит зрелище. Жаль только, что нас на него не позвали.
Глава 13
Больше всего я не люблю, когда меня вынуждают выглядеть дураком, а «продолжение операции», на котором настаивал Ван Хенг, выставляло меня именно в этом свете. На мой взгляд, ситуация была совершенно очевидная и никакого продолжения не требовала.
Я проник на секретный
Оборудование сопротивления было уничтожено, персонал частично перебит, а главное — местонахождение их секретного проекта было раскрыто врагу. И что делает непосредственный участник этих событий?
Возвращается на съемную квартиру и продолжает жить, как ни в чем не бывало. Такое поведение никак не могло служить иллюстрацией моей непричастности к атаке цинтов — если бы я был здесь ни при чем, сейчас они должны были искать и меня тоже. Такое поведение могло свидетельствовать только о моем идиотизме. И если бойцы сопротивления не считают меня идиотом, они увидят здесь ловушку.
В любом случае, максимумом того, что они могут сделать — это поставить месть выше целесообразности и попытаться меня убить. Поскольку я был симбом, а они — не были, убивать меня придется из чего-то очень крупнокалиберного, поставив под удар и ни в чем не повинных людей, которые могут оказаться рядом.
Сделав это, повстанцы окончательно засветятся, и охоту за ними начнут не только люди Ван Хенга, но и местные органы правопорядка, и, быть может, даже отдельные части оккупационной армии. Это никак не выглядело победной стратегией, и я надеялся, что у повстанцев хватит ума оставить меня в покое.
Но поскольку большинство окружающих меня людей — не способные планировать даже на два хода вперед идиоты, произойти могло все, что угодно, и я велел Сэму быть в полной боевой готовности.
«Весь этот бардак — это результат твоих собственных ошибок», — заявил Сэм. — «Если бы ты выполнил приказ и уничтожил всех на объекте, повстанцы не знали бы точно, что там произошло, возможно, повстанцы попытались бы выйти с нами на связь, чтобы восстановить хронологию событий, мы бы быстренько сдали их Хенгу и закончили этот эпизод. А теперь мы вынуждены торчать здесь, ждать неизвестно чего и подвергать свои жизни опасности».
«Стратегически мое решение более выгодно. Мы не должны решать проблемы цинтов, напротив, мы должны создавать им проблемы, и чем больше, тем лучше».
Нихонца я отпустил, исходя именно из этих соображений. Я не знал, насколько он хорош и какого масштаба может достигнуть нанесенный им урон, но он явно был врагом империи и умел убивать симбов. Конечно, в масштабах империи это был даже не комариный укус, но надо же с чего-то начинать. Я и так потратил слишком много времени, ничего не делая.
За год я многое узнал об этом мире, но не стал сильнее и ни на дюйм не приблизился к своей главной цели. Поэтому, когда у меня появилась хоть малейшая возможность доставить цинтам неприятности, я просто не мог ее упустить.
«Такими темпами никто не увидит результатов и через сто лет», — заявил
Если послушать демона, то можно было подумать, что все уже решено и дело нами проиграно. Но мой папенька в приступе алкогольного идеализма однажды заявил мне, что никакое дело не может быть проиграно, пока есть хотя бы один человек, готовый за него биться. И попросил налить ему еще кальвадоса.
Я прошел на кухню, сделал себе еще чашку этого ужасного растворимого кофе, бросил в нее сахара и принялся задумчиво помешивать его ложкой, глядя в окно на окружающую меня вечную серость. Мне нужно было выйти на улицу и окунуться в нее с головой. Нельзя служить приманкой, не выходя из собственного дома.
Я снова перестал понимать, чего пытается добиться Ван Хенг. Вряд ли он стремился от меня избавиться, в таком случае ему куда проще было бы сделать все самому. Он получил свой товар и не мог рассчитывать, что заполучит остальное — те, кто придут меня убивать, совершенно точно его с собой не принесут. Может ли быть, что таким образом он просто взял паузу, решая, что со мной делать дальше?
Я надеялся, что это так. И было бы очень неплохо, если бы он проглотил наживку и отправил меня туда, где я мог бы стать сильнее. Конечно, не существовало ни единой возможности, что он позволит мне стать равным себе, думаю, он не позволил бы это и любому цинту из его организации, но мне хотелось, чтобы мысль о том, что было бы неплохо заточить свой меч, прочно осела у него в голове.
Я допил кофе, накинул куртку и вышел на улицу. Пришло время изображать мишень.
Я был человеком действия, поэтому мне очень хотелось, чтобы что-нибудь произошло, пусть это даже будет попытка моего убийства, но со времени моего разговора с Ван Хенгом прошло уже два дня, а ничего так и не происходило.
Я сидел дома, гулял по улицам, ездил на общественном транспорте, пил в барах, бродил по полупустым — с деньгами на оккупированных территориях было не очень хорошо — торговым центрам, обновляя свой гардероб. Я завтракал в одном и том же кафе, я ужинал в разных местах, благо, теперь я не был стеснен в средствах, а точнее, отпала необходимость, чтобы я таковым выглядел, я любовался разведенными мостами и возвращался домой под утро по пустынным улицам, иными словами, предоставил всем желающим практически безграничное число возможностей для покушения на мою жизнь, но все усилия пропали втуне.
Мир катился к черту, а я снова возвращался к тому состоянию, в котором провел свой последний год. Состоянию овоща, никчёмного прожигателя жизни, который даже удовольствия от этого процесса не получает.
Погода по ночам уже стояла холодная, так что, окончательно замерзнув на улице, я зашел в бар, сел за стойкой и заказал себе коньяка. Минут через пять, когда дорогой напиток теплом разливался по моим конечностям, рядом со мной уселся незнакомый молодой человек.
Я нашел это отчасти странным, ибо перед барной стойкой было полно свободных мест, но только отчасти. В барах обычно бывает куча людей с дефицитом общения. Они часто подсаживаются к незнакомым людям и пытаются завести разговор, может быть, просто в надежде раскрутить собеседника на выпивку.