Кто твой город? Креативная экономика и выбор места жительства
Шрифт:
Большой Сингапур – классический город-государство, его шестимиллионное население производит 100 миллиардов долларов валового продукта. Омаэ пишет, что Сингапур «добровольно и явно отбросил оковы национального государства, получив взамен почти неограниченную свободу вписываться в глобальную экономику». Будучи мировым центром производства накопителей информации, Сингапур также обладает сильными нишевыми индустриями в науке и технологиях, вследствие чего ведущие западные университеты стали создавать там свои филиалы. Долговременная стратегия, нацеленная на превращение города в креативный центр, окупила себя: крупные инвестиции
В Таиланде 19 миллионов людей живут в Бангкокском мегарегионе, где производится продукции на 100 миллиардов долларов.
Еще большую роль играют мегарегионы в развитии так называемых переходных экономик. Несколько лет назад аналитики Goldman Sachs обозначили быстро растущие экономики Бразилии, России, Индии и Китая аббревиатурой БРИК[10]. Но рост и развитие государств этой четверки, а также других развивающихся экономик – от Мексики до Малайзии – протекают очень по-разному.
Движущей силой развивающихся экономик являются мегарегионы. В некоторых случаях мегарегионы обнаруживают быстрый экономический рост (тогда как остальные регионы развиваются медленно, если вообще развиваются), привлекают значительный приток населения из села и порождают огромные трущобы, где люди живут в крайней нищете. Большинство мегарегионов в странах с экономикой переходного типа оказываются источниками экономического и географического неравенства. И потому, что их экономики по сравнению с близлежащей сельской местностью процветают, и потому, что внутри мегарегионов растет разрыв между имущими и неимущими.
Например, в экономике Китая доминируют всего три мегарегиона, расположенные вдоль Восточного побережья страны. Крупнейший по населению – треугольник Шанхай – Нанкин – Ханьчжоу (более 66 миллионов населения, 130 миллиардов долларов по СРП). Севернее находится Большой Пекин (43 миллиона человек, 110 миллиардов долларов по СРП). Южнее – коридор из Гонконга в Чжэньцзян (45 миллионов человек, 220 миллиардов по СРП). Эти три мегарегиона, вместе взятые, производят 460 миллиардов долларов валового продукта, что составляет 43 % всей экономической активности страны (СРП). А если добавить сюда все мегарегионы Китая, получится, что они производят 735 миллиардов долларов (СРП), или 68 % ВВП.
Благодаря обширным инвестициям в новые университеты, появлению исследований мирового уровня и почти неисчерпаемым кадровым ресурсам эти три мегарегиона, вероятно, вскоре превратятся из мировых фабрик в растущие центры инноваций и креативности. Впрочем, неясно, смогут ли китайские мегарегионы воспитать в себе открытость, толерантность и независимость, необходимые всемирным центрам[11].
Индийскую экономику тоже определяют мегарегионы. В мегарегионе Дели – Лахор живут больше 120 миллионов человек и производится 110 миллиардов долларов (СРП).
Еще два огромных центра в Индии находятся в состоянии преобразования в полномасштабные мегарегионы. На севере в регионе Мумбаи – Пуна живут 62 миллиона человек, производящие 60 миллиардов долларов СРП. Здесь зародилась индустрия Болливуда – крупнейшее кинопроизводство в мире, который ежегодно выпускает больше 900 фильмов.
Технологический коридор Бангалор – Мадрас в Южной Индии насчитывает 72 миллиона населения и производит 50 миллиардов долларов (СРП). Оба этих региона продолжают взрывное развитие, наращивая в год не менее чем по 10 % мощностей. Поскольку наши оценки сделаны в 2000 году, резонно предположить, что оба региона уже преодолели отметку в 100 миллиардов долларов и стали полномасштабными мегарегионами. Индия, в которой есть Болливуд и бангалорские технологии, – не просто сборочный цех дешевых товаров. Престижный Индийский институт технологии стал одной из самых выдающихся инженерно-технологических школ мира; на подъеме находится индустрия моды и промышленного дизайна, а ритмы бхангры завоевывают Лондон, Торонто и Нью-Йорк. Немногие знают, что индийская индустрия видеоигр, по прогнозам, должна к концу этого десятилетия вырасти в десять раз, а анимации – втрое.
Мегарегионы играют все более важную роль и в других переходных экономиках мира. Так, в Латинской Америке более 45 миллионов людей живут в Большом Мехико и производят 290 миллиардов долларов СРП, то есть более половины национального продукта Мексики.
В Бразилии мегарегион Рио-Паоло производит 230 миллиардов долларов (больше 40 % национального показателя) и насчитывает 43 миллиона жителей.
В Большом Буэнос-Айресе живут около 14 миллионов человек, которые производят 150 миллиардов долларов СРП (больше половины показателя для всей страны).
На Ближнем Востоке более 30 миллионов человек живут в гигантском мегарегионе, который охватывает Тель-Авив, Амман, Дамаск и Бейрут и производит 160 миллиардов долларов СРП.
Важно подчеркнуть, что многие из этих мегарегионов переходных экономик, несмотря на большое население и высокий уровень экономической активности, также страдают от огромного экономического и социального неравенства, а в некоторых случаях миллионы их жителей влачат жалкое существование в трущобных кварталах.
Последние две главы эмпирически и визуально подтвердили, что мир не плосок, но полон пиков, рост которых подпитывается деятельностью мегарегионов – крупных образований, состоящих из множества городов и пригородов, – которые подчас упраздняют границы национальных государств, открывая широкие пути для торговли, перевозок, инноваций и талантов.
Пока я показывал, что происходит, но не говорил, почему. Чем объясняется такая концентрация экономической активности и роста? Почему место остается критически важным фактором глобальной экономики? Как это возможно, что мощные силы торговли, охватывающей весь земной шар, и технологий, сжимающих глобус, не разрывают мировую экономику на части? Как города и регионы сохраняют физические связи перед лицом таких сил? И что именно позволяет им преодолевать столь многочисленные неблагоприятные обстоятельства?
4. Сила кластеризации
«Если мы ограничимся лишь общепризнанными экономическими силами, города должны будут разлететься на куски», – писал в 1988 году лауреат Нобелевской премии по экономике Роберт Лукас[1]. Он напоминал, что, помимо прочего, «за городом земля всегда дешевле, чем внутри него». Почему же тогда люди и бизнесы не переезжают скопом туда, где издержки значительно ниже? Лукас отвечал самому себе другим столь же простым наблюдением: «За что люди платят, снимая квартиру на Манхэттене или в чикагском даунтауне, как не за то, чтобы быть рядом с другими людьми?»