Кто вы, профессор Амбридж?
Шрифт:
— Нет, ничего, — покачал он головой. — Пытаюсь сообразить, кто у нас сейчас объект травли… У моих всё спокойно, не считая стычек с Гриффиндором. Но это, сами понимаете, неистребимо.
— Например, Луна Лавгуд, — пояснила Марина Николаевна. — Я видела, как она перед отъездом вешала на доску объявлений список пропавших у нее вещей. В основном это мелочи, которые она сама могла где-нибудь забыть или потерять: перья, заколки, книги… Но вот мантия и обувь сами собой в пространстве раствориться не способны! Она сказала, правда, что всегда всё возвращается на место, но…
— Но находят эти вещи
— Ну, про то, что Лавгуд называют ненормальной в глаза, я промолчу, — добавила она. — Я не уверена, действительно ли она не обращает на это внимания или просто делает вид. Во втором случае она может и сорваться, потому как предел есть у каждого.
— Она впрямь немного не от мира сего, поэтому ставлю на первый вариант, — мрачно сказал Снейп, — что, конечно, не отменяет свинства окружающих.
— Вот именно. А та же Миртл? Ее травили за дурацкие очки и прыщи, и если бы она тогда не погибла, то вполне могла бы и сама свести счеты с жизнью. А может, и нет, — подумав, добавила Марина Николаевна. — Она много болтает о самоубийстве, но те, кто говорят, чаще всего никогда этого не сделают… А сколько тех, кто молчит? Неважно, от страха или из гордости и упрямства? Вы представляете, сколько невротиков выходит из стен Хогвартса?
— Знаю, я сам такой, — неожиданно выдал Снейп. — Ну что вы так смотрите? Вы же видели карту Мародеров!
— Ах вон оно что… — сообразила Марина Николаевна. — Враждующие факультеты, а вы…
— А я в глазах этой компании был типичной жертвой, — ответил он. — Ну… это они так думали. Их, конечно, было больше, зато я — изобретательнее.
— И что, наш факультет, который, если мне не изменяет память, всегда преподносился как одна большая семья, не вступился?
— Если бы я попросил о помощи, вступился бы, — серьезно ответил Снейп. — Во всяком случае, Малфой — если помните, он был старостой, — делал вполне прозрачные намеки на то, что неплохо бы указать Мародерам их место, пускай даже среди них отпрыски знатных семейств, но… Я не попросил.
— Очевидно, как раз из гордости?
— Скорее, гордыни.
— Снейп, а что, они вас вот так на ровном месте невзлюбили? — подумав, спросила Марина Николаевна.
— Как ни странно, да, — фыркнул он. — Еще в поезде, перед первым курсом… Кажется, только из-за того, что я сказал, мол, хочу попасть на Слизерин. Потом-то, конечно, у нас прибавилось поводов для взаимной любви!
— Хотите сказать, что и деканы этого не замечали?
— Ну что вы. Это же милые шалунишки, — улыбнулся Снейп, — золотая молодежь, прекрасные ученики, гордость школы!.. Довольно об этом, Долорес. Не люблю вспоминать.
— В Хогвартсе необходим психолог, — вздохнула она, — причем и ученикам, и преподавателям. Только, сдается мне, в школе Мунго психологию не преподают, а взять кого-то со стороны не выйдет.
— Да уж, тут только маггловского специалиста не хватало для полного счастья…
— А почему сразу маггловского? — сообразила вдруг Марина Николаевна. — Отчего бы не сквиба? Филч же работает здесь!
— Ну поищите, поищите, — скептически произнес Снейп. — Какое, право, распространенное сочетание: сквиб-психолог! Причем еще такой сквиб, который знает о своем происхождении и не обижен
— Спорим, найду? — прищурилась Марина Николаевна, подумав, что как раз такой человек и мог увлечься психологией, чтобы вытравить из головы собственных тараканов.
— Не буду я с вами спорить. С вас станется притащить маггла, слегка подправив ему мозги, и заявить, что это сквиб. Как проверишь? Семьи стараются не афишировать рождение таких детей, кого-то отдают в приемные семьи, ну а те, кто уходит в маггловский мир уже взрослыми, обычно меняют фамилию.
— А маггл сможет войти в Хогвартс?
— Вероятно, если кто-то его приведет, но я не уверен, — подумав, ответил Снейп. — Так! Кажется, я только что сам подал вам идею?
— Ну почему, я об этом сразу же подумала, — пожала плечами Марина Николаевна. — Так или иначе, что-то в этом направлении нужно предпринять. Может быть, не в этом году, но всё же… А теперь — до свидания. Что-то я заговорилась…
— Это уж точно, — без тени улыбки сказал он. — Всего доброго.
Часть 33
Лето выдалось для Марины Николаевны насыщенным. Конечно, по сравнению с прошлой жизнью отчетности было всего ничего, но дел все равно хватало.
— Долорес, вы твердо решили остаться на должности Генерального инспектора? — грустно спросил Фадж, когда она явилась к нему с докладом.
— Вы возражаете?
— Не то, чтобы я возражал, но я без вас, как без рук!
— Господин министр, если бы я могла раздвоиться, я бы с удовольствием работала на оба фронта, но увы, это невозможно! — искренне ответила Марина Николаевна. — Но неужели ваши помощники не справляются с возложенными на них обязанностями?
— Справляются, но до вас им далеко, — вздохнул он. — Перебрал уже нескольких, бестолковые, как… как… не придумаю даже сравнения!
— А почему бы вам не сделать первым помощником Перси Уизли? — спросила она. — Он ведь и так у вас в штате, и он не так уж скверно разбирается в делах Министерства!
— Долорес, но он ведь, во-первых, Уизли, а Уизли, сами знаете, кому преданы, — поморщился Фадж. — А во-вторых, это же не сотрудник, а болванчик, говорящая голова! Что бы я ни сказал, он только кивает и долдонит: «да, господин министр, совершенно верно, господин министр!». Если я заявлю, что сотрудникам положено ходить на ушах, он ведь выполнит приказ!
— Господин министр, пожалуй, тут есть небольшой нюанс… — протянула Марина Николаевна. — Этот юноша, конечно, Уизли, но вы не заметили, случайно, что он порвал отношения с семьей? Он честолюбив, он был старостой школы и прекрасным учеником… И он искренне мечтал о том, чтобы выбраться из нищеты, в которую вверг семью его отец своей… кхе-кхе… неуемной страстью к увеличению числа наследников.
— Да уж, лучше бы он руками так работал, — буркнул Фадж. — Простите, сорвалось…
— Ничего-ничего, — улыбнулась она. — Должна заметить, что и старшие отпрыски этого семейства, как только достигли совершеннолетия, покинули отчий дом, успели сделать неплохую карьеру и не слишком-то стремятся поддерживать связь с родными. Вероятно, это что-то говорит о ситуации в семье?