Кто вы, юкагиры
Шрифт:
Создавшаяся диспропорция между числом мужчин и женщин, военные столкновения, смешение с соседними народами, а также эпидемии оспы, которые прокатились по Северной Якутии в 1657, 1659–1660, 1669, 1691–1692 гг., привели к резкому сокращению численности юкагиров.
Если в середине XVII в. их было примерно 4,7 тыс. человек, то уже в 80-х годах того же столетия — 3,7 тыс., а в конце столетия — 2,6 тыс.{19}
Считаясь с фактом убыли коренного населения, администрация пошла на объединение в общих списках представителей различных родовых и семейных групп — обычно тех, которые находились в центре притяжения ближайшего ясачного зимовья. Вновь образованному «роду» присваивалось либо название одного из старых, либо какое-нибудь новое. Этим, в частности, можно объяснить списочное совмещение чуванцев и ходынцев в конце XVII — начале XVIII в., поведшее в дальнейшем к тому, что этноним «ходынцы» практически вышел из употребления.
«Роды», формированием которых занималась русская администрация, получили в историко-этнографической литературе название «административных». С обычными кровными родами они не имели ничего общего, кроме, быть может, названия.
В 1703 г. юкагиры принадлежали к следующим ясачным «родам»: на Яне и Индигирке — к Омолойскому (ошибочно именовавшемуся также Омолопским), Хромовскому, Зельянскому, Петайскому, Киндигирскому, Каменному, Ламутцкому, Малетину, Эжанскому; на Колыме — к Нартицыну, Рыбникову, Чаипу, Ланборину, Шихнину, Шерондину (видимо, бывшие шоромбойцы), Омотцкому. Почти все перечисленные янско-индигирские «роды» были тунгусскими и ламутскими.
ЯЗЫЧНИКИ И ХРИСТИАНЕ
В XVII в. русские не придавали большого значения «идеологической обработке» ясачного населения Сибири. Их не смущало то, что юкагиры в отличие от них были «безбожниками», верившими во всевозможных духов гор, тайги, тундры и т. д. Но при случае русские не упускали возможности приобщить юкагиров к своей вере и тем самым направить их на «путь истинный». В результате какая-то часть юкагиров была крещена еще во второй половине XVII в.
О том, как это происходило, повествует юкагирское предание, записанное Иохельсоном на верхней Колыме. Речь идет о группе, которую в 1678 г. возглавлял юкагир Семейка Таушкан — Табушкан[14].
Согласно преданию, когда Табушкан умер, его сын Атиляха пришел со своими сородичами к русскому начальнику (видимо, приказчику Верхнеколымского зимовья) и между ними состоялся такой диалог.
«— Ты какой человек? — спросил русский начальник.
— Табушкана сын есмь…
— Жив твой отец?
— Умер.
— По случаю смерти твоего отца ты пришел?
— Я пришел…
— Садись!
Русский начальник усадил Атиляху, поил его «прекрасной водой», «прекрасной едой» угощал.
— Будешь креститься? — спросил русский начальник, когда юкагир выпил и закусил.
— Покажи, как это будет, — ответил захмелевший Атиляха.
Один русский вышел, — рассказывает предание, — другой вошел. От его рта волосы до середины груди доставали. Он сказал:
— Юкагир, будешь креститься?
— Ты мне что говоришь? — не понял Атиляха.
— Я тебе покажу.
— Покажи. Если мне хорошо будет, — войду. Если мне нехорошо будет, — не войду (не соглашусь. — В. Т.).
Русские начали что-то сооружать посреди избы, разных вещей принесли. Полно людей собралось. У юкагиров сердца задрожали.
Русский начальник сказал:
«— Не бойтесь, мы вас в нашу веру обратить хотим. Не говорите: «Нас убить хотят».
Юкагирам предложили встать. Бородатый тоже встал. Товарищи надели на него облачение — яркое, как солнечный свет: даже глаза стыдятся смотреть. На стене налепили что-то яркое (икону. — В. Т.) — тоже глаза не могут смотреть. Что-то похожее на толстую соломину (свечу. — В. Т.) зажгли. Бородатый, обернувшись к юкагирам, спросил:
— Поняли?
— Ты это что говоришь? — спросили юкагиры.
Бородатый повернулся к своим и опять что-то начал говорить [по-русски]. Его товарищи, рукой крестившись, лицом кланялись. Юкагиры, глядя на них, тоже стали креститься и кланяться. Священник сказал юкагирам:
— Вы креститься будете? Наша вера такова. Вон там сидящее блестящее дам (крестик, — В. Т.). Будете креститься?
Юкагиры ответили:
— Так, будем.
— Так, если будете, нам хорошо будет, вам хорошо будет.
Что-то большое с ямой (купель. — В. Т.) среди дома поставили, в него воды налили. Что-то на огонь похожее (серебряный крест, — В. Т.) бородатый в воду опустил, потом вынул. Потом вещи, похожие на соломины, на краю ямы поставили и зажгли. Бородатый похожее на пучок травы взял (кропило. — В. Т.), в воду опустил, юкагиров начал кропить. Окропив, с четырьмя концами блестящую вещь принес (распятие. — В. Т.), юкагирам давал; сам целовал и юкагиров заставлял целовать. Спросил:
— Это знаете?
— Не знаем.
— Я вам расскажу: это крест, в Христову веру вы вошли…
Дал юкагирам крестики. Свечи дал. Спросил одного старика[15]:
— У тебя отец есть?
— Имею отца.
— Имя отца как?
— Иполло.
— Теперь ступай. Твоих людей, сколько их есть, как тебя, крестить буду. Ступай…»{20}
Полным ходом крещение юкагиров пошло после того, как в Зашиверском остроге на Индигирке в начале XVIII в. была построена церковь[16]. Проезжая в 1820 г. через Зашиверск на Колыму, Ф. П. Врангель и его спутники останавливались у «известного по всей Сибири отца Михаила, 87-летнего священника», который прожил в Зашиверске 60 лет и за это время успел окрестить «до 15 000 якутов, тунгусов и юкагиров»{21}.
Крещение привело к появлению у юкагиров имен и фамилий, принадлежавших промышленным, служилым я торговым людям — поручителям и восприемникам «новокрещенов». Распространенная у современных индигирских юкагиров фамилия Брусенин напоминает нам о служилых людях Якутского острога — Сергушке и Сеньке Брусенкипых. Омолонская юкагирская фамилия Щербаков восходит к фамилии или прозвищу служилых людей Алешки и Омельки Щербаков. Распространенная у верхнеколымских юкагиров фамилия Спиридонов, вероятно, позаимствована ими у служилого Сергушки Спиридонова. Юкагиро-ламуты нижней Яны и Омолоя, носящие фамилию Барабанский, могут считать своим крестным праотцом Спирьку Барабанского. Наконец, алазейские юкагиры Ягловские связаны своей фамилией со служилым человеком Ивашкой Ядловским.