Кто я? Автобиография совершенно незнакомого человека
Шрифт:
Ах, да… литература… как-то нам задали написать эссе. И я написала о том, что проснувшись как-то утром, я обнаружила, что проспала урок литературы (здесь надо заметить, что наша учительница по русскому языку имела привычку контролировать посещаемость и частенько проверяла, пришёл ли ученик после пропущенного с утра урока литературы или его не было весь день. И если он всё-таки в этот день появлялся в школе, то на него накладывалась некая печать крайне недобросовестного и безответственного человека). Перебирая в голове возможные варианты своих дальнейших действий, я незаметно подошла к окну, а за окном выпал снег – первый, пушистый, белый снег покрывал дома и дороги и это явление так раздвинуло границы моего восприятия (писала я тогда, конечно,
Здесь же хочу привести одну историю, которую некогда приводил Ошо на своих многочисленных встречах. Вот она:
ШКОЛА ЗВЕРЕЙ[1]
Однажды звери в лесу собрались и решили открыть школу. Среди них были кролик, птица, белка, рыба и угорь, и они сформировали совет директоров. Кролик настаивал, чтобы в программу занятий вошёл бег. Птица настаивала, чтобы в программу занятий вошло летание. Рыба настаивала, чтобы в программу входило плавание, а белка говорила, что абсолютно необходимо внести вертикальное лазание по деревьям. Они объединили все эти вещи и составили расписание занятий. Потом они стали настаивать, чтобы все животные изучали все предметы.
Хотя кролик и получал пятёрки по бегу, с перпендикулярным лазанием по деревьям у него были трудности. Он постоянно падал на спину. Довольно скоро он получил какое-то повреждение мозгов и бегать больше не мог. Оказалось, что вместо пятёрки по бегу, он получает тройку, а по перпендикулярному лазанию, конечно, всегда единицу. Птица очень хорошо летала, но когда ей пришлось рыть норы в земле, она не могла делать этого хорошо. Она постоянно ломала клюв и крылья. Очень скоро она стала получать тройки по летанию, единицы по норокопанию и испытывала адские трудности в перпендикулярном лазании.
В конце концов, первым по успеваемости животным в классе оказался умственно отсталый угорь, который делал всё наполовину. Но учредители были довольны, потому что каждый изучал все предметы, и это называлось «широким общим образованием».
13
– Может пельмени?
– Не-е-ет, с тобой пельмени есть не буду, – ответила я, проходя мимо очередной полки гипермаркета, в который мы заехали с Димой по пути на дачу. Было тринадцатое января, канун Старого Нового года.
Вы когда-нибудь искали свой продукт? Для меня с некоторых пор это стало интересной затеей. Сначала вы чувствуете лёгкий голод, которым организм Вам показывает, что скоро он захочет чего-нибудь поесть, потом следует вежливо поинтересоваться у него (у своего организма, конечно же): «А чего тебе собственно хочется?» и, как это обычно бывает, не найдя ничего подходящего на домашней кухне (просто потому, что там уже давно нет никаких запасов, приобретаемых впрок), вам приходится собираться и идти в магазин. А вот там начинается самое интересное – вы медленно ходите вдоль многочисленных прилавков и мысленно пробуете всё то, что попадается вам на глаза. Поначалу этот процесс затягивается, потому как организм, обалдевший от такого внимания, просто краснеет от смущения и, стыдливо прячась, замолкает на полуслове. Со временем, он привыкает к тому, что его начали спрашивать и интересоваться его мнением, и вот тогда он расправляет плечи и с гордо поднятой головой начинает давать вам очень чёткие и вместе с тем очень ценные указания. И вы с удивлением начинаете понимать, что то, что раньше покупалось и потреблялось с большим удовольствием, сейчас становится вам ненужным, и вы проходите мимо некогда любимых продуктов. Так было и
И теперь уже я, когда мне нестерпимо захочется чего-нибудь, робко спрашиваю у него: «Дорогой, а можно я себе куплю чего-нибудь сладенького?» и слушаю его ответ: «Конечно, милая, зачем спрашиваешь? Я думаю, что тебе очень понравится вот этот горький шоколад в красивой упаковке» и взгляд сам собой выделяет самую дорогую шоколадку, стоящую в ряду многих, подобных ей.
Немного погуляв по магазину, мы всё-таки нашли себе то, что устроило нас обоих.
На улице шёл снег, он валил пышными хлопьями, создавая одновременно праздничное настроение и неблагоприятные условия на дороге. Выехав за город, мы оказались на дороге, с двух сторон которой высились огромные ели. Они росли сплошной стеной и создавали собой коридор, который не имел ответвлений и боковых путей, а струился всё прямо и прямо, лишь изредка делая красивые изгибы. В машине играла музыка, время от времени Дима бросал в мою сторону взгляд, который наполнял мою душу теплом и лишал слов.
Вдалеке показались два огонька, они медленно ползли и наша машина уверенно к ним приближалась. Это оказался трактор, он чистил дорогу, ведущую в садовое общество, куда направлялись и мы. Следуя за ним, мы поняли, что без его помощи сюда бы мы не попали. Свернув через некоторое время в сторону, серебристая «Нива», оставляя за собой две глубокие колеи, подъехала к воротам. Мы вышли из машины и направились к маленькому домику.
Открыв обычную деревянную дверь, мы оказались на веранде, которая в летнее время выполняла функции кухни и ванны (в торце была устроена вполне цивильная душевая). Здесь же была ещё одна дверь, гораздо более внушительная на вид, за которой оказалась жилая комната. Войдя в неё, первое, что попалось мне на глаза, это печка, рядом с которой были аккуратно сложены дрова. Через пять минут в ней уже весело прыгало пламя.
– Через час будет тепло. Подождёшь меня немного, я машину загоню, – сказал Дима и вышел на улицу.
Сняв лишь сапоги и шапку и натянув на ноги какие-то безразмерные тапочки, я решила осмотреться. Сразу у входа, чуть левее, примостилась раковина с умывальником, тут же стояла печка, сразу за ней, двуспальная кровать, застеленная покрывалом, около неё довольно большой журнальный столик, который, по всей видимости, служил и обеденным, потому как на нём стоял чайник, несколько пачек чая, какие-то сладости и несколько чашек. Мой взгляд, медленно шагая по комнатному периметру, уткнулся в комод, стоящий в углу и книжную полку, висевшую над ним, и вот тут я уже не могла не подойти.
Не могу вам внятно объяснить почему, но оказываясь в какой-то новой для себя обстановке или в гостях у очередного знакомого, я сразу же нахожу то место, где человек хранит свои книги, если таковые у него, конечно, имеются. И, бегло изучив увиденную коллекцию, я могу многое узнать и о человеке, который её собрал.
Первой книгой, попавшейся мне на глаза, оказалась книга Василия Шукшина, название я сейчас не помню, но именно тогда точно такая же лежала у меня дома, я её попросила у кого-то из знакомых, но почему-то так и не прочитав, позже вернула. Очередная волна прошла по моему телу пока я держала её в руках – я понимала, что здесь и сейчас происходит что-то такое, чего со мной ещё никогда не происходило. Положив на место книгу, я взглянула на остальные обложки – почти все они были посвящены строительству и имели техническую направленность.
Рядом с комодом стояло два стула, на которых была аккуратно сложена какая-то одежда, а дальше в углу стоял большой стол, на котором громоздился телевизор.
Вернувшись к печке, я присела рядом и стала наблюдать за пламенем. Несмотря на то, что дверца была открыта полностью, дым в комнату не попадал, а это могло говорить только о том, что печка была сложена профессионалом.
Подложив дров, я полностью ушла в созерцание этого процесса и моя душа, расположившись рядом со мной, таяла и нежилась в этих ласковых отсветах огня.