Кто закажет реквием
Шрифт:
— Потому что им больше и не надо скрывать ее, наверное. Похоже, эта игра имела целью отвлечь внимание от настоящего похищения. Теперь надо искать Кристину и делать это максимально эффективно и быстро.
Они, наверное, уже в десятый раз прокручивали запись «сочного» голоса, принадлежавшего «быку», как его охарактеризовала Кристина (или лже-Кристина).
— Мне кажется, он напоминает голос того здорового полудебила, которого ты, Николаич, тренировал в молодости. Помнишь, чуть больше месяца назад у нас было дело. Жену заезжего
— ... по фамилии Кондратьев, — подхватил Бирюков, — мы освобождали, она в заложницах была. Еще бы мне не помнить. У того, кого ты упомянул, кличка Подлосник в юности была. Но это наверняка не он, хотя голос, я согласен с тобой, похож. Нет, голос Подлосника я хорошо помню, это не он. Голос запоминается не хуже запаха. И потом — зачем Подлоснику с нами опять вступать в конфронтацию? Во-первых, он убедился, что этого лучше не делать, а во-вторых, мы почти что друзьями расстались, даже «пушки» им вернули, правда, незаряженные.
— Ага, — хмыкнул Клюев, — а то, что добычу, точнее, приманку из-под носа у них увели да еще впоследствии хозяевам их, Брусу и Полякову, каку порядочную сделали — это все не в счет?
— Ну. насчет последующей каки — эго еще надо доказывать, мы или не мы ее сделали, — заметил Бирюков.
— Для этих бандитов подозрения одного достаточно или догадки, чтобы «наехать». Они же не материалы следствия для слушанья в суде готовили. Решили, что надо рассчитаться с волками позорными.
— Но тебя-то они трогать не стали, — резонно заметил доселе молча слушавший их разговор Ненашев.
— До поры, до времени, — парировал Клюев.
— Ладно, — вернул их к истокам нынешней ситуации Бирюков, — давайте использовать то, что у нас есть, Есть у нас запись голоса и точный адрес — регистратура поликлиники Заводского района. Женя, ты по своей «подпольной» картотеке не сможешь проверить «клиентуру»?
— Могу, конечно, — согласился Клюев, — только времени на это много уйдет, а нам ведь надо...
Телефонный аппарат залился птичьей трелью. Пока Бирюков поднимал трубку, уже было включено устройство, определяющее, откуда исходит сигнал. Магнитофон подключился тоже.
— Алло, — голос в трубке принадлежал молодой женщине, интеллигентной, судя по произношению. — Это фирма «Инвереск»?
Получив ответ, что так оно и есть на самом деле, женщина вежливо поинтересовалась:
— А Бирюкова Валерия Николаевича можно к телефону подозвать?
— Я вас слушаю.
— Ах, даже так, — она, похоже, не была готова к тому, что Бирюков сыщется так быстро. — Здравствуйте, Валерий Николаевич.
— Доброе утро, — Бирюков мимикой показал товарищам: не имею ни малейшего понятия о том, кто это может быть. — А могу я поинтересоваться, кто со мной говорит?
— Поинтересоваться вы можете, но я вашего любопытства по телефону не удовлетворю. И поверьте, это в наших с вами общих интересах — я из автомата сейчас звоню. У вас возникли совсем недавно серьезные проблемы, насколько мне известно. Мне кажется, что я смогу помочь в их разрешении.
— При каком условии?
— Об условиях мы поговорим с вами во время личной встречи, которую я вам собираюсь назначить, — женщина говорила так, словно произносила слова выученной роли. Дело было не в том, что ее произношение не гармонировало с текстом — чувствовалось, что грамотная, правильная речь присуща ей — несоответствие почудилось Бирюкову между ситуацией и произносимыми словами: будто женщина говорила вовсе не то, что хотела бы говорить.
— Хорошо, — согласился Бирюков, — встреча так встреча. А еще один вопрос вы позволите? Оговорюсь сразу: на него вы можете не отвечать.
— Ну, задайте ваш вопрос, — согласилась женщина после небольшой паузы.
— Вы сейчас говорите со мной по собственной инициативе или исполняете чью-то волю?
— Скорее первое, чем второе, — она ответила уверенно и без задержки.
— Это уже лучше. Итак, где и когда мы с вами встретимся?
— Желательно сделать это побыстрее. Сейчас... двадцать минут десятого. В десять пятнадцать я буду ждать вас у входа в центральный почтамт. Одного. Если вы не очень уверены в себе, можете взять с собой деловых партнеров, только они должны будут присутствовать в отдалении. Но мне все же кажется, что вы достаточно уверены в себе.
— Спасибо, вы очень хорошо обо мне думаете, — Бирюкову не понравилось, каким образом женщина оговаривала условия тет-а-тета. — Но как я вас узнаю при встрече?
— Я вас узнаю и этого вполне достаточно. Значит, мы договорились?
— Да, я подойду в десять пятнадцать ко входу в центральный почтамт и буду ждать вас... С какой, кстати, стороны от входа?
— Это не имеет значения. Я же сказала — я знаю вас. До встречи. Отбой.
— Рекбус, кроксворд, большая пронблема, — Ненашев энергично почесал в затылке. — Во-первых, тебе отсюда за пятнадцать минут прогулочным шагом до центрального почтамта добраться можно. Она наверняка знает, где находится ваш «Инвереск».
— А я не очень в этом уверен, — возразил Бирюков. — Телефонный номер — это одно, а адрес... Хорошо, пусть она даже знает, где я нахожусь сейчас. Но ей, возможно, надо что-то взять с собой на встречу. Может быть, она не ожидала. что разыщет меня так скоро по телефону. И потом — сама она может находиться от почтамта достаточно далеко, дальше чем я. Она и в самом деле из автомата звонила?
— Да, из автомата. Но зачем все-таки почтамт? Почему она не назначила встречу поближе к себе, если она живет далеко от почтамта? — продолжал сомневаться Ненашев.
— А вдруг она живет в районе, который я совсем плохо знаю?. Сколько времени и каким образом я должен буду что-то там разыскивать? А центральный почтамт знают все.
— Вот-вот, — теперь Клюев начал высказывать свои предположения. — И ты, Николаич, будешь торчать там, как шиш. Напротив, через улицу, находится громадный домина — этажей восемь старой, высокой постройки, а фасад у него на добрую сотню метров растянулся. Окон в том доме, что семечек в огурце. И из каждого окна вход в почтамт отлично просматривается. И простреливается.