Кто же он?
Шрифт:
— То-то и есть, что никак не могло.
— Кроме того, Михайлов был ранен в голову и перевязан не врачом, а одним из тех, кто был с ним в вагоне.
— Еще того лучше!
— Второй факт — рассказ Михайлова о себе. Он скрыл, что дважды был в плену, и сообщил только о том, что воевал в отряде Нестерова. Всё остальное несущественно.
— Хватит и этого. А почему он промолчал о первом плене, как ты думаешь?
— Очень просто. Считал ненужным осложнять свое положение.
—
— Нет. Сказал только, что его схватили полицаи, когда он один шел в разведку, и, приняв за мирного жителя, сунули в поезд. То, что он вообще не говорил о плене, ни о первом, ни о втором, мне понятно, учитывая психическое состояние Михайлова.
— Но ведь он мог ожидать, что Добронравов встретится с Нестеровым. Их отряды воевали недалеко друг от друга.
— Я думал об этом. Считаю, что он стремился к одному — получить оружие и драться с фашистами.
— Я вижу, Олег Григорьевич, что твое мнение о Михайлове резко изменилось.
— Факты — упрямая вещь, — пожал плечами Афонин.
— А как фотография?
— Добронравов сразу узнал Михайлова.
— А если всё же ошибка?
— От этой версии, пожалуй, следует решительно отказаться.
— Уверен?
— Судите сами. Добронравов произвел на меня впечатление человека, заслуживающего полного доверия. Я откровенно поделился с ним нашими сомнениями. Он хорошо всё понял и дал ценный совет. Дело в том, что у Михайлова была примета. Ни Лозовой, ни Нестеров ее не заметили, а Добронравов заметил и запомнил.
— Какая примета?
— Разный цвет глаз. Правый глаз Михайлова был немного, чуть-чуть, темнее левого.
— И ты… — полковник в возбуждении весь подался вперед.
— Заехал в клинику. Врач, производивший осмотр я вскрытие тела, всё подтвердил. Правый глаз темнее левого. На голове ясный след раны, нанесенной каким-то тупым орудием, возможно прикладом винтовки. По словам врача, такой удар только случайно мог оказаться не смертельным.
Круглов откинулся на спинку кресла.
— Такую примету не подделаешь, — сказал он.
— Да… Приходится отказаться, — ровным голосом продолжал Афонин, — от мысли, что вместо Михайлова застрелился, или был застрелен, другой человек. Застрелился именно тот Михайлов, который был в отряде Нестерова. И еще одна небольшая деталь. В самом конце войны в отряд Добронравова приезжал по какому-то делу начальник разведки Нестерова — Кучеренко. Он видел Михайлова, долго говорил с ним.
— Почему ты подчеркиваешь эту деталь? — с интересом спросил Круглов.
— Она доказывает лишний раз, что во всех случаях мы имеем дело с одним и тем же Михайловым.
Полковник одобрительно кивнул головой. Мысль, что Михайлов мог быть подменен до появления о отряде Добронравова, видимо, пришла в голову и Афонину.
— Каков же теперь твой вывод?
— Его подсказывает тот факт, что Михайлова отправили в Германию вместе с другими советскими людьми. Это противоречит предположению, что он был ценным агентом гестапо. Тем более, что ему не сочли нужным оказать медицинскую помощь, хотя бы перевязать рану.
— А как со временем?
— Время совпадает. Между последним боем Михайлова в отряде Нестерова и нападением на поезд партизан Добронравова прошло неполных два дня. Мне кажется, можно считать установленным, что к Михайлову подкрались сзади и оглушили ударом приклада по голове. Почему его не добили — загадка.
— Акт великодушия?
— Возможно, — тем же невозмутимо ровным голосом ответил Афонин, — что командир карателей оценил геройское поведение и пощадил Михайлова.
— И ты веришь в такую возможность?
Афонин ничего не ответил.
— А я не верю, — сказал Круглов. — Но всё же, каков твой вывод?
— А! — Капитан махнул рукой. — Пришли к тому, от чего начинали.
— Теперь слушай меня. Но сперва ответь — тебя не удивило, что Михайлов застрелился из немецкого пистолета?
— Нет, не удивило. Партизаны очень часто пользовались трофейным оружием. Пистолет «вальтер» мог остаться у Михайлова как память.
— Значит, он должен был иметь разрешение на хранение этого пистолета?
— Конечно.
— На, читай! — полковник протянул Афонину донесение из Свердловска.
— Это номер! — сказал Афонии, прочитав бумагу.
В ней было сказано, что гражданин Михайлов Н.П. имел в личном пользовании трофейный пистолет марки «бельгийский браунинг», хранение которого было ему разрешено. Указанный пистолет обнаружен при обыске в комнате Михайлова в запертом ящике стола.
— Зачем человеку, едущему в Москву получать награду, брать с собой оружие, не правда ли? Зачем человеку, имеющему разрешение на хранение одного пистолета, иметь второй, разрешения на который у него нет? Согласен? — Полковник достал из папки вторую бумагу. — А теперь прочти это.
В заключении научно-технического отдела МУРа было сказано, что пистолет марки «вальтер», номер такой-то, выпущен с завода не более двух месяцев назад. Пуля, извлеченная из головы Михайлова, выстрелена из этого пистолета. На рукоятке сохранились следы пальцев двух человек, самого Михайлова и кого-то другого. Отпечатки пальцев прилагаются.