Куба далеко? Куба рядом! 1978
Шрифт:
— Присаживайся на стул. Давай знакомится, — между тем, произнёс весёлый мужичок, естественно, вновь «тыкнув». — Меня зовут Павел Павлович. Фамилия моя Таран. Ты можешь не представляться — твои ФИО я знаю. Скажу сразу, музыку твою я не слышал, но многим она не нравится.
Я решил придерживаться своему завету, а поэтому промолчал.
— Знаешь для чего я тебя пригласил?
Помотал головой в ответ.
— На тебя, Саша, жалоб очень много пришло. Вот, — открыл папку и показал, на лежащие там, исписанные чернилами, листки, пальцем: — Видишь сколько — целая кипа. Скажу честно, парень, я уж и не припомню, было ли такое количество кляуз, хотя бы на одного человека в нашем Министерстве. По-моему, на моём веку, такого не было. Ты
Я тяжело вздохнул и шмыгнул носом.
— Но не переживай, мы здесь для того и поставлены нашей партией, чтобы честно и беспристрастно во всём разобраться. Даже не глядя, можно сказать, что как минимум половина этих доносов ложь. Знаешь почему я в этом уверен? Да потому что не бывает такого, чтобы вот так все скопом, в один день, стали жаловаться. Точно оболгать хотят. Но ничего, я уверяю тебя, мы разберёмся. А если информация, изложенная в жалобах не подтвердиться, будь спокоен, парень, мы этих кляузников непременно найдём и примерно накажем!
Вновь шмыгнул носом.
— Ну, что ты, Саша, молчишь? Интересно тебе о чём тут пишут твои злопыхатели?
— Угу, — позволил себе высказаться некий Саша.
— Основная претензия жалобщиков состоит в том, что ты аморально вёл себя на концерте, — быстро пробежал глазами парторг один из листков: — Вот пишут, что позорил звания комсомольца своими действиями, — поднял на меня глаза: — Признаёшь? Позорил?
Помотал в ответ головой.
— А говорят позорил, — он убрал один листок и достал второй. Глянул на него и, как будто бы в задумчивости, произнёс: — А также вот пишут, что ты пил с иностранной гражданкой и на концерте вы с ней пьяные упали в лужу. Было такое?
— Вроде бы нет, — не стал ни утверждать, ни отрицать я, хотя про лужу очень хорошо помнил.
«Блин, во косяк. Интересно, кто же стуканул? Там мало в тот момент народа было… вроде бы».
— А говорят, что да — упал в лужу и валялся там с ней вместе в обнимку. К тому же утверждают, что даже фотографии появились в европейских газетах, — вновь зачитал он и, подняв глаза, удивлённо спросил: — А вот это уже серьёзно! Это международный скандал! Неужели правда?
— Не знаю, но скорее всего нет, — окончательно обалдел я, проклиная грёбанных папарацци, которые раскопают любое грязное бельё.
— Но может быть и да? Так?
— Нет, не может такого быть. Уже давно арестовали бы меня, если бы я такое учудил. Согласны?
— Не знаю. А про иностранку?
— Иностранку то я знаю. Я ей песни написал, — вновь признался я и, видя расширяющиеся глаза, сразу же пояснил: — По требованию нашего Минкульт. Есть свидетели и контракт. А вот пить с ней, не было такого.
— Саша, Саша, ну кому ты заливаешь, — хмыкнул Таран, откинувшись в кресле. — Я тут работаю уже не первый год. Я прекрасно знаю, что певцы, да и вообще многие начинающие артисты, перед выступлением робеют и выпивают.
С этой прописной истиной поспорить было трудно, если вообще возможно. Пожал плечами и согласно кивнул — пьют, пьют, да ещё как…
— Но вот что я тебе скажу, браток, — посерьёзнел собеседник, — пить надо уметь! А раз не умеешь, то и пытаться не стоит. К тому же, одно дело пить перед концертом у нас, а другое дело за границей. Где были?
— В Германии.
— Тем более в Германии! ГДР наши союзники. Как там, кстати, в ГДР?
— Э-э… нормально. И в ФРГ тоже.
— Э-э, — на этот раз экнул визави, — а вы что и в ФРГ были.
— Да, были. А вы не знали?
— Да, я только сегодня из отпуска вышел. Дела ещё толком не принял. Заменяющий меня товарищ заболел и дела не передал. Обстановку не доложил. Вот и приходится самому во всём этом разбираться, — кивком показал на несколько лежащих на столе стопок папок. — А тут ещё ты…
Я молча посочувствовал товарищу, представив, как он обалдеет, когда начнёт заниматься моим персональным делом. А в том, что такое дело тут тоже шьётся полным ходом, я был абсолютно уверен.
— Вот такие дела, браток, — вздохнул тот.
Видя его расположение к моей скромной персоне: «не орёт и уже хорошо», решил аккуратно поинтересоваться: — Павел Павлович, а можно вопрос?
— Спрашивай.
— А почему вот эти, гм, жалобы приходят к вам, ведь, насколько я понимаю, ваша стезя люди партийные. А я, как Вы понимаете, в партии пока не состою.
— Тут ты не прав, — произнёс он и я моментально испугался, что теперь моя неосторожность может увести этого вполне добродушного мужичка ближе к больничке. Но, к счастью, ошибся. Тот и не собирался кричать, а стал проникновенно пояснять: — Наш партийный комитет занимается не только внутренними делами, но и наблюдает за нашей подшефной молодёжной организацией — ВЛКСМ. За нашей подрастающей сменой. Что придёт после… Я думаю, эти жалобщики, — закрыл папку при этом поморщившись, — скорее всего и туда тоже написали. Так часто делают, стараясь привлечь больше внимания. Но, как я тебе уже говорил, мы во всём разберёмся, пригласим тебя, и ты развеешь все претензии. Понятно?
— Да.
— Собственно для этого я тебя к себе и пригласил. Было принято решение провести комсомольское собрание, нашего министерского актива. На нём твои товарищи зададут тебе вопросы, выскажут опасения. Ты на них честно ответишь и всё. Вопросы будут сняты.
— И когда же это собрание состоится? — напрягся я, молясь, чтобы его провели после новогодних праздников. Это было необходимо мне для того, чтобы успеть запустить тему «Хищника». Размышлял я так: если я всё согласую, и мы начнём подготовку к съёмкам, будет составлен бюджет и деньги начнут тратиться на неё. Маховик будет запущен и, если даже меня нахлобучат на этом собрании по полной программе с режиссёрской работы вряд ли снимут. Тейлор набычится. Да и наши многие знают, что без меня по моему сценарию у них нормально снять ничего не получится. Они пробовали уже «Терма» без меня снять. Фиг у них что вышло. А вот если комсомольское собрание будет проведено до запуска тропического проекта, оно может моё детище похоронить. Наши могут дать назад до начала запуска съёмок. И аргумент у них будет серьёзный — Васин не надёжен, не адекватен и может подвести. А аргументом им будут служить фотографии, на которых я ползаю в луже с немецкой Мотькой, если такие, разумеется, в природе есть. Н-да… Проблемы. Собрание это не с проста решило вдруг мне косточки промыть. Наверняка они все там будут ангажированы и крайне критически настроены против самого человечного человека на Земле. Мне нужно будет приложить максимум усилий, чтобы выйти сухим из воды. Уверен дискуссия будет горячая и сейчас очень трудно сказать, даже в первом приближении, какое количество комсомольцев получат там сердечные приступы. Выдержат ли? Сдюжат? Будем надеется на лучшее, но готовится ко всему. Однако по большому счёту дело не в собрании. Фиг с ним. Дело в том, что мне нужно время. А посему необходимо эту встречу задвинуть подальше от сегодняшнего дня, то есть хотя бы на начало 1978 год.
— Так, сейчас, — парторг открыл календарь и, угукнув себе под нос, вынес приговор: — Оно состоится 23 декабря, в 18:00 здесь, в этом кабинете.
— Э-э, то есть послезавтра. Нифига себе.
Глава 9
— Да, послезавтра, — развёл руками владелец боевой фамилии. — Ну чего ты загрустил? Не бойся. Если ничего серьёзного не нарушал, то пожурят по-товарищески, пообещаешь исправится и всё. Ну а уж если набедокурил, — опять развёл руками, — тут уж не обессудь — должен держать ответ по всей строгости. Ты как-никак уже взрослый. Нужно за свои поступки уметь отвечать. Понял?