Кубанские сказы
Шрифт:
– Добре! – буркнул инженер.
– Значит, колы твои можно повыдергать? – повеселевшим голосом спросил Козуб.
– Дергайте!
Старый Козуб потоптался у порога, нерешительно посмотрел на инженера и сказал: – Дозвольте вопрос один задать.
– Задавайте! – кивнул инженер.
– Скажите, ваше благородие, он что, небось, из баронов или графьев? Немец, небось?
– Кто?! – удивился инженер.
– Да этот… Рельехф…
Инженер отвернулся к окну, закашлялся и ответил:
– Да почти так…
Вечером, сидя у своего двора в кругу друзей-богатеев, старый Козуб рассуждал:
– Энто дешево мы с вами отделались, казаки. Потому, видать, дешево, что инженер еще молодой да глупый. Ведь кто такой Рельехф – большой немецкий грахф, коло самого царя, стоит… А чем выше немец стоит – тем больше в карман кладет.
Через полмесяца, когда инженер уже уехал в соседнюю станицу, прикатил к нам чиновник из канцелярии войскового атамана. Собрали сход. И начал тот чиновник говорить, что нужно в станице строить школу.
– Не треба нам школы! И грошей на школу у нас немае! – закричал старый Козуб.
– Нет грошей, хоть удави нас, ваше благородие, – подхватили его дружки-богатеи.
Чиновник поднял руки, и когда крики смолкли, объявил:
– Деньги на строительство школы в вашей станице в сумме шести тысяч рублей имеются…
– Откуда? Кто дал? – удивились казаки.
– Добровольное целевое пожертвование инженера Петра Ивановича Селиверстова, – ответил чиновник. – Его превосходительство господин войсковой атаман поручил мне передать вам, что никакого отказа в строительстве школы он не примет. Школьное здание должно быть к осени построено!
Так в нашей станице, кроме трех церквей и двух трактиров, появилась одна трехклассная школа.
А железная дорога прошла там, где и намечалась по проекту, – в трех верстах от станицы.
Сказ о пане Крикуне
Привольные, веселые у нас места. Хутор наш весь в садах утопает. А вокруг него, точно зеркала в зеленой оправе, тянутся рисовые чеки, дальше – бескрайнее море пшеницы звенит переливчатыми волнами, виноградники колхозные на сотни гектаров раскинулись… Прямо не верится даже, что всего полсотни лет назад были эти места, самыми гиблыми и нежилыми.
Станица наша чуть подальше, на буграх расположилась. А здесь – вековые камыши шумели над ржавой болотной водой, птица всякая гнездилась да вечерами все звенело от лягушачьего гомона и тонкого комариного писка…
Наверное, на всей Кубани не было станицы беднее и непригляднее нашей. Каждый год казачьи наделы затопляла рыжая едкая плавневая жижа и урожаи у нас были такие, что хлеба хватало не больше чем до нового года. Вся станица кормилась рыбой, которой было в лиманах несметная сила, да дикой птицей. Каждый день во всех станичных хатах ели рыбу: рыбу пареную, рыбу жареную, рыбу вареную, рыбу соленую… Даже в муку бережливые хозяйки мешали молотую сушеную рыбу…
И вот как-то, лет за десять до Великой революции, прикатил в нашу станицу неизвестный человек, поговорил с атаманом, распил с ним пару четвертей водки и уговорил собрать станичный сход. Собрались казаки на площадь, курят злой табак-самосад, пересмеиваются да поглядывают на маленького, худого, тонкошеего человечка, который о чем-то с атаманом шепчется.
Поднялся атаман, поднял руку и объявил:
– Слушайте, господа-казаки! Приезжай пан-сотник желают вам важное предложение сделать!
Тут выступил вперед приезжий, одернул черкеску, расправил торчащие усы, да вдруг как гаркнет на всю площадь таким зычным голосом, что казаки даже переглянулись – не другой ли кто-нибудь басит.
– Желаю я, господа-казаки, купить у вас вашу землю, – заявил приезжий.
– Землю? Да какую землю? Плавни, что ли? – удивились казаки.
– Точно, плавни! – кивнул маленькой головой пан сотник.
И дальше сообщил он нам, что покупает у станицы по десять копеек за десятину сто десятин гиблых плавней, среди которых, точно кротовая куча, торчал один-разъединственный незатопляемый холмик.
– А больше, пан, не купите? – спросил чей-то голос. – А то ведь на десять рублей и по шкалику водки на казака не выйдет!
– Это уж моя забота, чтобы каждый станичник глотку смог промочить! – ответил пан.
В тот же вечер наши казаки пропили деньги, вырученные за землю, а пан сотник стал хозяином ста десятин Диких плавней.
Прошло немного времени, а новый пан расчистил кротовую кучу от камыша и построил на ней целый хутор.
Целыми днями покрикивал он на плотников и приказчиков, которых нанял на какой-то случай целый десяток.
И громовой голос пана далеко разносился над плавнями.
Тогда и прозвали наши казаки своего нового соседа паном Крикуном, а новый хутор – Крикуновым.
Разные слухи ходили о пане Крикуне. Одни говорили, что он хочет гнать водку из камыша, другие – что будет он разводить в плавнях диких кабанов, а третьи утверждали, что надумал Крикун раскапывать курган, на котором стоит его хутор, потому что закопан в этом кургане заветный турецкий клад…
Все стало ясным, когда приехали в нашу станицу переселенцы с Воронежчины и Тамбовщины. Оказалось, что послал пан Крикун своих приказчиков в те места, где не хватало земли. Собирали приказчики мужиков и начинали соловьями разливаться; есть мол, земля на Кубани – плодородная, богатая, только немного дикой травой заросла. Можно эту землю получить в аренду у пана Крикуна совсем дешево – всего по пяти рублей за десятину в год. А через пять лет перейдет земля к арендатору на веки вечные… И еще добавляли разные разности про горячее кубанское солнце, про кавуны и дыни, сладкие, как мед, про рыбу, которую ловят казаки просто шароварами…
У многих от этих посулов кружилась голова. Продавали мужики свои избы и живность, платили деньги приказчикам – и целыми семьями ехали на привольную Кубань.
Выходило все почти так, как пели соловьи-приказчики; солнца было вдоволь, земли пан Крикун нарезал без отказа. Но только по земле этой нельзя было ходить, а приходилось ездить на лодках-плоскодонках…
– Вот она – земля-землица! – громогласно трубил пан Крикун. – Жирная, целинная, плодородная – гляньте, какие камыши на ней растут! Приходите – и владейте, пользуйтесь моей добротой, ведь за бесценок я ее вам отдаю! А что вода на ней – так это ничего! Вот к осени подсохнет трохи, тогда беритесь, насыпайте валы, копайте канавы – и будет у вас своя землица!