Кубанские сказы
Шрифт:
А со следующего дня стал пан зазывать к себе в хату то одного, то другого казачка. Ласково усадит гостя за стол, моргнет старой, страшной, как ведьма, старухе, которая невесть откуда появилась у него в хате. И через минуту на столе уже стоит жареная кабанятина, жирная тарань и тыквочка со «святой водой». Вытащит пан пробку, и по всей хате такой дух пойдет, что сразу покажется казаку, что он ее на Кубани, а в старом запорожском шинке.
– Да ты; ж, пан, нам говорил, что в тыквах у тебя святая вода! – удивлялись казаки.
А
– Была, была вода… А теперь божьим чудом превратилась она в добрую горилку… Бог – он все может сделать, особенно для праведника…
Кто часок, кто два просиживал за столом гостеприимного пана. Выходили оттуда кто на карачках, кто раскачиваясь, словно шел не по твердой земле, а по кубанским бурным волнам. И только немногие помнили, что приветливый хозяин зачем-то им пальцы сажей мазал и к каким-то бумагам прикладывал…
Немного погодя случилось на заставе несчастье. Ночью по непонятной причине взорвался погребок, в котором хранили казаки свой пороховой запас – полбочонка пороха. Караульный казак, что должен был охранять погребок, оказался, как говорится, под градусом и спокойно спал в соседней рощице.
Поутру собрал Никифор всех казаков. И на сходе караульный повинился – рассказал, что трясла его лихорадка и он, чтоб прогнать проклятую дрожь, взял у пана Пампушки склянку горилки.
– Вот и делай людям добро! – услышав казака, запричитал пан. – Я ж ему от доброго сердца. Чтоб лихоманку его излечить, последнюю горилку отдал, а он нажрался, как свинья, и погреб прокараулил! Что мы теперь без пороха делать будем? А вдруг турок или еще какой враг налетит?
– Верно говорит пан! Плохое дело! Пока порох подвезут – порежут всех нас! – закричали казаки.
– Эх, что бы вы без меня делали! – покачав головой, проскрипел пан. – Да нешто я потерплю, чтобы нашу родную границу порушили, чтобы братов-казаков вороги побили! Самому нужно, но в таком разе готов вам пособить, продать по дешевке…
Тут пошел пан в свою хату и вытащил оттуда пяток тыкв-кубышек, про которые говорил, что Иерусалимская земля в них хранится.
– Нате, казачки! Получайте! Возьму недорого. Посмотрели казаки, а в кубышках самый лучший порох.
– Вот тебе и землица со гроба Христа! – удивились казаки.
А пан скромненько опустил к земле свои узкие, хитрые глазки и пожал плечами:
– Все от бога! Захотел бог – и стала земля порохом. Только маловеры могут сомневаться в божьем всемогуществе!
– А что хочешь за свой порох, пан? – спросил Никифор-запорожец.
– Да самую малость, – захихикал пан. – Пускай сход отдаст за него леса вокруг нашей заставы…
– Тю, чудной пан! – захохотали казаки.
– Да пусть пользуется! Что он – есть этот дубняк будет?
Так сход и порешил – отдать пану за порох леса вокруг заставы.
Через месяц пожаловал на заставу сам кошевой атаман Захарий Чепига со своими есаулами. Перво-наперво велел он заставе принять
Вот тут-то и показал пан Пампушка свои коготки.
Подошел он к Чепиге и выложил целую пачку бумажек. По этим бумагам выходило, что остались у казаков своими только ноги с шароварами да руки. А все стальное – и лес, и земля принадлежали пану Пампушке.
– Неправильно это! Обман! – закричали казаки.
Но известно – ворон ворону глаз не выклюет. Пампушка – пан, Чепига в паны вылез, есаулы его в подпанки карабкаются.
– Ты палец прикладывал? – грозно нахмурив брови, спросил атаман у казака, который кричал про обман.
Почесал казак чуприну, передернул плечами и признался:
– Ну, вроде я… хмельной был…
– Так вот – земля теперь не твоя, а пана Пампушки… Отработаешь у него – вернешь свою землю! А поляну и лес свой вы сходом пану Пампушке передали. Так что кому дрова или жерди потребуются – должны вы к пану Пампушке обращаться…
Окинул атаман Чепига казаков орлиным строгим взглядом и пошел со своими подпанками в хату к Пампушке.
И тут только заметили казаки, что стал пан Пампушка опять гладким, как добрый боров.
С той поры много лет стоял этот самый Пампушка да его пампушата поперек горла нашим казакам.
– От це пампушки так пампушки! – невесело шутили станичные балагуры. – Хоть и жирны, а не проглотишь, подавишься!
Так и хозяйствовали Пампушки на казацкой земле, пока свежий октябрьский ветер не укатил их куда-то далеко-далеко, за советские рубежи…
Верный путь
Было это очень давно, когда только-только причалили узкогрудые казацкие челны к кубанским берегам. Вышли казаки на берег, оглянулись по сторонам, и улыбка осветила их усталые, загорелые лица. Вековые кудрявые дубы шелестели над ними своей листвой. Дальше степи расстилались – бескрайние плодородные степи, в которых трава поднималась выше человеческого роста. В бурных водах Кубани рыба всякая сновала – хоть шапкой ее лови…
– Здесь, видать, станицу будем ставить! – сказал дед Тимофей, старый сечевик, умелый коваль и отважный воин. – Нема края, найкращего, чем этот край! Обильная земля, привольная! Здесь жить будем!
Здесь станем матушку нашу Русь беречь от ворогов-турков!
Рядом с Тимофеем стояло трое молодых казаков-побратимов – тоже храбрых бывалых воинов.
– Добрая земля! Добрая! – сказал круглолицый,
широкоплечий Павло. – Эх, и заиграет сердце, когда запашем мы эту целину да бросим в нее золотые пшеничные зерна!
– Богатый край! Заживем неплохо, – подхватил
второй побратим, рослый, горбоносый Иван. – На такой земле можно богатств раздобыть!
– Да, можно здесь деньги нажить несметные! – воскликнул третий побратим, маленький и быстроглазый Петро.