Кубок Нерона
Шрифт:
Но постойте! Астрид, кажется, говорила, что ее Грета живет в Старом городе. Точный адрес она забыла, помнила только, что подруга живет в самой старой части Стокгольма. И действительно, нашлась там одна Грета Бергман! Эстерлонггатан, 37. Я сразу же позвонил, но не застал ее дома.
В обед я, как всегда, пошел прогуляться. Я гуляю каждый день, чтоб не «заржаветь». В бег трусцой я не верю, изнурять себя спортом, потеть и ломать кости мне тоже не улыбается. Наука доказала, что польза от этого весьма сомнительна. Нет, мне лично куда приятней пешие прогулки, и, по–моему, это лучшая форма физических тренировок. К тому же так хорошо думается, когда просто шагаешь без всякой цели, просто расслабляешься, глядишь на витрины, на прохожих. В
22
Стен Стуре Старший (ок. 1440—1503) — регент Швеции в 1471 — 1497 и 1501 — 1503 годах; при поддержке шведского крестьянства боролся за расторжение унии с датчанами.
23
Нотке Бернт (ок. 1440—1509) — немецкий живописец и скульптор по дереву; в 1483—1490 гг. работал в Стокгольме; скульптурная группа «Святой Георгий, побеждающий дракона» создана в 1489 году.
24
10 октября 1471 года на подступах к Стокгольму, на Брункебергском холме, войска Стена Стуре наголову разбили короля Кристиана Датского, пытавшегося вернуть себе шведскую корону; уния с датчанами фактически оказалась расторгнута.
По Эстерлонггатан, где проходит древняя городская стена, я не спеша шагал в сторону «Юльдене фреден» [25] ; у дома № 37 я остановился. Над старинной дверью — картуш с надписью: «Gaet het wel men heft veel vrinden, kert het luck wie kan se vinden». Я не знаю голландского, но один из друзей как–то объяснил мне, что это означает: «Пока тебе сопутствует удача, друзей много, а отвернется счастье — поминай их как звали». Приблизительно так, и, пожалуй, возразить тут нечего. И еще один знак есть над дверью. Феникс, встающий из пламени. Он показывает, что дом был застрахован от пожара, а это имело большое практическое значение. Ведь когда в Старом городе случался пожар — увы, так бывало весьма часто! — пожарные первым делом ехали к домам, находившимся под защитой Феникса. Жестокая избирательность, зато действенная.
25
Ресторан Шведской академии, основанный в 1722 году; размещается в доме № 51 по Эстерлонггатан.
Я прошел под крестовым сводом XVII века, мимо мощных песчаниковых колонн, поднялся по лестнице.
Грета Бергман была дома. На мой звонок открыла женщина лет тридцати. Блондинка с большими темными глазами, в которых читалось удивление. Одной рукой она придерживала у горла халат. Только что встала?
— Извините за беспокойство, нет ли у вас в Нью–Йорке знакомой по имени Астрид Моллер?
— Что–что? — Она все так же удивленно смотрела на меня. В комнате за ее спиной виднелся стол, а на нем рюмки и бутылка джина.
— Она передала мне пакет и сказала, что ее подруга Грета Бергман, которая живет в Старом городе, зайдет за ним. Не вы ли это? Ведь, судя по телефонной книге, в Старом городе нет другой Греты Бергман.
— К сожалению, я не та, кого вы ищете. Придется
— Да, как видно, придется. Спасибо. И еще раз извините.
Я медленно спустился вниз. Ладно, ничего страшного не произошло. Я сделал все, что в моих силах, и теперь могу с чистой совестью ждать известий от Астрид. А ее пакет до поры до времени полежит под замком.
Вернувшись к себе, я наскоро поел. Обычно я обедаю наверху, в квартире, но прогулка затянулась, а мне еще надо было просмотреть кой–какие финансовые бумаги. Хотя оборот не так уж и велик, документация все равно отнимает массу времени. Всевозможные ведомства и чиновники требуют сведений, и, чтобы их ублаготворить, нужно заполнить и разослать кучу всяких бланков и формуляров.,
Я съел два вареных яйца, немножко нежирной простокваши с кукурузными хлопьями и хрустящий хлебец с сыром, но без масла и сидел за столом с чашкой кофе и пачкой счетов, когда над дверью магазина звякнул тибетский верблюжий колокольчик. Я сунул бумаги в ящик, накрыл чашку блюдцем, чтобы кофе не остыл, подтянул галстук и вышел из конторы. В магазине стояли двое мужчин. Оба серьезно смотрели на меня.
— Здравствуйте,— сказал один.— Мое имя — Георг Свеиссои. Комиссар Свенссон. А это — полицейский инспектор Гран.
Второй слегка поклонился.
— Очень приятно. Чем могу быть полезен?
Подарок к пятидесятилетию, подумал я. У коллеги юбилей, они собрали деньги и теперь подыскивают что–нибудь этакое, с намеком на полицейскую деятельность. Старый шлем или саблю. Либо что–то связанное со Стокгольмом. Не слишком дорогостоящее, разумеется. Может, бильмарковскую литографию? Прекрасный подарок на все случаи жизни.
Но я ошибся. Ни сабли, ни виды Стокгольма их не интересовали.
— Вы, как я понимаю, господин Хуман? — сказал комиссар Свенссон.— Юхан Кристиан Хуман?
— Совершенно верно.— Я кивнул и вопросительно посмотрел на них.
— Может, присядем? — Свенссон огляделся по сторонам.
— Прошу.— Я жестом показал на густавианские стулья у торцевой стены.— Только поосторожнее, будьте добры. Стулья недавно из реставрации, и слишком резко откидываться на спинку нельзя, а то сломается.
Комиссар улыбнулся.
— Мы будем осторожны. Как в восемнадцатом веке. Сядем на краешек.
Встревоженный, я опустился на стул. Что их сюда привело? Неувязки с налогами? Возможно. «Химичить» я никогда не пытался, но инструкции год от года становятся все сложнее, и ошибка в одной какой–нибудь колонке может выставить тебя перед налоговой службой и аналогичными инстанциями сущим мошенником.
— Ну что ж,— смущенно пробормотал я.— Так чем я могу быть вам полезен? Если вы разыскиваете похищенный антиквариат, то, уверяю вас, я покупаю вещи только у людей, на которых могу положиться.
Они переглянулись. Комиссар Свенссон достал из кармана сигареты, вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. Хоть и не люблю, когда в магазине курят, но разве в такой ситуации откажешь?
— Вы, конечно, гадаете, что нас сюда привело,— сказал комиссар, закуривая.— Так вот, мы здесь по просьбе нью–йоркской полиции.
— Нью–йоркской?
— Вы ведь недавно побывали в Нью–Йорке, верно?
Я кивнул.
— Да, побывал. Но счет в гостинице я оплатил, а с собой привел всего одну бутылку виски.— Я улыбнулся. однако ни тот, ни другой на улыбку не ответили.
— Боюсь, дело куда серьезнее.
Свенссон поискал взглядом пепельницу. Я снял с полки у меня за спиной оловянное блюдечко, подал ему.
— Речь идет об убийстве,— продолжал он, глядя на меня в упор.
— Ничего не понимаю.
— Найдена убитая женщина. И вы были один из последних, с кем она встречалась, прежде чем пропала. Так, во всяком случае, утверждают наши нью–йоркские коллеги.
ГЛАВА VII
— Астрид?
Он кивнул.