Кубыш-Неуклюж
Шрифт:
Наташа их не заставила долго ждать, так как не имела привычки обзаводиться ненужным хламом. Натянув первые попавшиеся колготки, джинсы и свитер поверх футболки с портретом Элвиса, она плотно утрамбовала всё остальное своё имущество в маленький рюкзачок и большую сумку. Вытащив их в коридор, надела ботиночки. Куртку всунула в ручки сумки – свитера было вполне достаточно для апреля. Ей пришлось сморщить носик, чтобы без слёз окинуть квартиру прощальным взглядом. Затем, открыв нараспашку дверь и взяв свои вещи, Наташа бодро сказала двум полицейским, что очень-очень им благодарна.
– Не за что, – был ответ, – автограф не дашь?
– Не дам.
На улице было солнечно. Лёд, подтаивая, сиял невообразимо. На тротуарах образовались большие лужи. Все обходили их по бордюрам, и только девушка с ярко-рыжими волосами и рюкзачком на плечах уверенно шлёпала по воде, таща тяжёлую сумку то в правой руке, то в левой. Наташа думала о щенке. Ещё час назад она говорила самой себе, что её щенок уже появился на свет, и через неделю-другую встреча их состоится. И вот – такие дела. А он был ей нужен, этот щенок. Без него никак не могла открыться новая глава жизни – пусть и не самая яркая, но, бесспорно, самая светлая.
Оказавшись на территории школы, она тряхнула своими рыжими волосами, чтобы отогнать щенка на пару недель. Сейчас нужно было думать о разговоре с директором и о том, как бы поскорее найти другую квартиру неподалёку. Дверь из пуленепробиваемого стекла, тяжело открывшись, выпустила наружу строгую тишину. Шёл третий урок. Эту тишину нельзя было назвать мёртвой – охранник, военный пенсионер дядя Вася, не пропускал за пределы тамбура рослую прехорошенькую блондинку лет двадцати. Они гневно спорили.
– Не нужна нам сейчас уборщица, говорю, – бубнил дядя Вася, разводя руки, чтобы блондинка не прошмыгнула, – полтора месяца до конца учебного года, сами как-нибудь справимся! Тоже мне, поломойка, а ну, разворачивай свою задницу! Тут своих малолетних шлюх хватает с избытком!
– Зачем же вам моя задница, если их хватает с избытком? – гордо осведомилась блондинка, ударив в пол тонким каблучком высокого сапожка, – и с чего вы взяли, что со мной можно так разговаривать? Мне никто не смел хамить там, куда бы вас без намордника не впустили!
Эта блондинка Наташе сильно понравилась, потому что глупого дядю Васю она терпеть не могла. Когда он раздулся и покраснел – то ли для того, чтоб блондинку сдуть, то ли для того, чтобы хлопнуться от инсульта, Наташа грохнула дверью и поспешила протараторить:
– Василий Львович, уборщица нам нужна! Пусть она пройдёт к Галине Сергеевне.
– Там у неё сейчас Крапивина с Немовой, – вмиг остыл военный пенсионер при виде Наташи с сумкой и рюкзаком, – и Андрей Михайлович.
– Это он их к ней приволок?
– Да, именно приволок! Опять эти две кобылы урок сорвали ему. Пороть таких надо, Наталья, честное слово! Только тебя они признают.
– Раз так, пойду к ним.
С этими словами Наташа сделала знак блондинке следовать за собой, и они направились мимо вешалок с куртками к кабинету директора. По пути блондинка кратко представилась.
– Света? – переспросила Наташа, – я, кстати, так и подумала, что ты – Света. Меня Наталья зовут.
– Я тоже так и подумала, что тебя Наталья зовут, – отозвалась Света, – и вовсе не потому, что он обратился к тебе по имени. Просто мне показалось, что я тебя где-то видела, и вот это имя всплыло – Наталья. Ты здесь работаешь?
– Да, работаю.
Дверь с табличкой «директор» открылась навстречу Свете с Наташей. Из кабинета выплыли, стуча шпильками, две весьма привлекательные особы. Одна, с каштановыми, до плеч, волосами, ростом была со Свету. Другая, темноволосая – чуть пониже. Даже внимательно приглядевшись к ним, их нельзя было назвать девочками никак. Это были две созревшие девки. Но Света вмиг поняла, что они и есть те самые злостные хулиганки, терроризировавшие всю школу – Немова и Крапивина. Обе весело улыбались почти до самых ушей, оттянутых серьгами. Но при виде Наташи смутились так, что остолбенели.
– Наталья Владимировна, вы здесь? – пискнула высокая, – ваш больничный уже закончился?
– Да, Крапивина, я в прекрасной спортивной форме, – проворковала Наташа, щёлкнув её хорошенько по лбу, – надеюсь, мои красавицы, мне не нужно это доказывать?
– Мы вам верим, Наталья Владимировна! – вскричала темноволосая, – вы ведь слишком нас презираете, чтобы врать нам в лицо! Но мы вас всё равно любим.
Вновь озарившись ласковыми улыбками, безобразницы застучали шпильками к противоположному концу вестибюля, где была лестница от буфета, спортзала и мастерской до пятого этажа. Буковую дверь кабинета они оставили нараспашку, чем Наташа и Света не преминули воспользоваться, хоть поняли, что за этой дверью царит большая нервная взвинченность.
За столом сидела директор школы – очаровательная брюнетка лет сорока, Галина Сергеевна Горюнова. В глубоком кресле расположился завуч по иностранному языку, плюгавый очкарик Андрей Михайлович. Они оба были рассержены до играющих желваков и румяных щёк, но при виде Наташи и её спутницы гнев мгновенно сменился недоумением.
– Натали? – круто изогнула бровь Галина Сергеевна, больше косясь на Свету, – тебя что, выписали?
– Нет, выставили, Галина Сергеевна, – задрожал голосок Наташи, как никому ненужный щенок на зимнем ветру, – коленом под задницу! Неожиданно, незаконно! Вы мне позволите пару дней перекантоваться в моей подсобке? До следующей недели я обязательно постараюсь найти какое-нибудь жильё!
Директор, не отвечая, перевела чёрные глаза на изобразившего беспредельную скорбь Андрея Михайловича, а затем – на Свету. Та, встрепенувшись, протараторила:
– Вам уборщица не нужна?
Галина Сергеевна изогнула другую бровь.
– Вы москвичка?
– Да, да, москвичка!
– Студентка?
– Нет. Уже нет.
– А что вы окончили?
– МГУ, – слегка покраснела Света, – точнее я …
– Точнее не нужно, – взмахнула тонкой рукой Галина Сергеевна, – да, уборщица нам нужна. Ведь правда, Андрей Михайлович?