Кучум
Шрифт:
— Нет! — В голосе Кучума появилась обычная уверенность и всегда ему свойственная жесткость. — Не бывать тому. Пусть я умру голодной смертью, но на поклон к ним не пойду.
Карача-бек после расставания с Кучумом отправился к единственному человеку, который никогда не перечил ему и выполнял все указания, к Соуз-хану. Именно он мог сейчас помочь ему в задуманном, лучшего человека просто не найти.
Соуз-хан, оставив старших сыновей на службе у русских, чуть успокоился, уверенный, что те не посмеют напасть на его городок, заполучив таких достойных воинов. Сыновья несколько раз приезжали к
Гораздо больше волновало его собственное здоровье. Он стал тяжело дышать, не хватало воздуха, кружилась голова, не помнил, когда выезжал из городка, а за последний год лишь раз наведался в шатер к молодым наложницам. Выписанный из Бухары лекарь каждый день осматривал Соуз-хана, давал специальные отвары, следил, какую пищу подают ему. Из Бухары он привез полный кувшин отвратительных пиявок, которые, по его словам, могли и мертвого на ноги поднять. И сегодня с утра он явился опять ставить этих тварей ему на тело. Пиявки неслышно впивались в кожу и вскоре набухали, становясь похожими на перезрелую клюкву. Лекарь ставил их на щеки, на грудь, на ноги, и Соуз-хан беспомощно таращился на ненасытных тварей, боясь пошевелить рукой.
— Они из меня когда-нибудь выпьют всю кровь, — стонал он.
— Зачем так говорит, мой господин, — протестовал лекарь. — Великие государи мира прибегали к подобному способу еще в древние времена…
— Я не великий государь, и мог бы придумать для меня что-то менее болезненное и противное.
— Но ведь господину становится лучше. Разве не так?
— Лучше, лучше, — брюзжал Соуз-хан, — круги перед глазами плывут, а ты говоришь, лучше. Поди, сам себя не лечишь этими тварями.
— У господина большой избыток крови, к тому же у вас очень крепкий организм и вы еще меня переживете, — успокаивал его лекарь, — но лишняя кровь только мешает и от нее лучше избавиться.
— То моя кровь и я не желаю избавляться от нее! Снимай их — завизжал больной, пытаясь стряхнуть с себя раздувшихся тварей.
Когда ему доложили о прибытии Карачи-бека, то он проворчал:
— Еще один кровопиец приехал. Все только и мечтают как урвать у меня что-нибудь. Чует мое сердце, не к добру это, ох, не к добру…
Улыбающийся Карача-бек внимательно оглядел Соуз-хана, заметил:
— А ты совсем молодцом стал. Верно, еще одну молодую жену завел? А?
— Не до них мне теперь. Неспокойно кругом. В Кашлыке русские засели. Хан Кучум где-то скрывается. Не пойму, что и творится.
— Зачем о таких глупостях думаешь? Пусть другие этим занимаются. Я тебе друг? Вот и послушай меня. Кучум больше не хан этой земли…
— Как? — Подпрыгнул Соуз-хан и его тучное тело заколыхалось. — Не может быть!
— Послушай, что я тебе скажу. Кучум назначил ханом своего старшего сына Алея…
— Этого сосунка? А почему он про меня забыл? Почему ты не напомнил ему об этом? Чьи предки управляли
— Подожди, не спеши, любезный Соуз-хан. Пришло твое время. Разве согласится Кучум назначить тебя ханом? Не тот он человек. Но у Алея нет преданных людей, которые помогли бы ему изгнать русских и вернуть обратно ханскую ставку. У тебя есть золото, есть товары, есть табуны скота. Пришло твое время, — повторил он.
— Я нанимаю нукеров, а ты платишь им, и мы вместе стерва прогоним Кучума, а потом примемся за русских.
— Что-то я опять ничего не пойму, — растерянно замотал головой Соуз-хан. — Объясни получше.
— Твои сыновья служат у русских?
— А тебе это откуда известно? Какое твое дело?!
— Да я о том, что русские примут тебя и послушаются, если ты приедешь к ним повидаться с сыновьями. Они сейчас в Кашлыке?
— Похоже, там… А зачем я поеду к русским? Мне нечего там делать.
— Ты скажешь им, что я готов выступить с ними вместе против хана Кучума и прошу помощи. Обещай хорошо заплатить им и они согласятся.
— И что потом?
— Мы прогоним Кучума с их помощью, а потом соберем войско и выгоним из Кашлыка русских. Тогда ты и будешь ханом Сибири.
И хотя Соуз-хан не поверил и половине того, что наговорил ему бывший ханский визирь, но отказать ему он просто не мог. С покорностью обреченного на казнь он собрался, простился со всеми и сел в повозку, взяв лишь двух нукеров для охраны. Возле Кашлыка они расстались с Карачой-беком.
— Скажи русским, что я буду ждать их возле устья Вагая. Слышишь?
— А они меня отпустят обратно? — недоверчиво спросил Соуз-хан.
— Конечно. Не сомневайся. Ведь твои сыновья служат у них.
Ермак сразу узнал Соуз-хана, хотя тот и сильно постарел, стал вдвое толще, чем раньше. Зато тот, переживая за свою жизнь, постоянно озирался кругом и не признал в атамане своего старого знакомого.
— Так что предлагает Карача-бек? Зачем ему понадобилась наша помощь? — пытливо выспрашивал Ермак прибывшего. Тут же сидели Матвей Мещеряк, Иван Кольцо и князь Волховской.
— Не верю я этим басурманам, — выслушав ответ часто хлюпающего носом Соуз-хана, вздохнул князь Болховской.
— Почему он сам не явился? — спросил Матвей Мещеряк.
— Верно, караулит хана Кучума. И ждет вас.
— Не мешало бы изловить хана сибирского, — как бы между прочим озорно блеснул синими глазами Иван Кольцо. — Много ли заплатить твой Карача обещался?
— Много, много, — закивал головой Соуз-хан. — Табун коней обещал.
— Коньков заиметь это хорошо, — мечтательно произнес Кольцо. — Отправь меня с моей сотней, атаман. И хана за бороду притащим, и коньков пригоним. Как скажешь?
Ермак недоверчиво глянул на прибывшего гонца и обратился к князю Волховскому:
— Что князь скажет? Может, твоих людей направить?
— У меня помороженных много, — не согласился тот, — да и места они эти плохо знают. Пусть ваши казаки отправляются, коль ты, атаман, басурману этому веришь.
— Сотню я с тобой не пущу, — не глядя в глаз а есаулу, вздохнул атаман, — а то могут они сговорившись и по Кашлыку ударить, пока мы их по лесам ловим. Коль согласен, то бери полсотни. Сколько у Карачи-бека воинов?