Куда бежать? Том 1. Вера
Шрифт:
Марк Афанасьевич опять сделал паузу, наверное, в надежде на словесную реакцию собеседника, но этого не случилось и на этот раз.
– Вот вы, молодой человек, скажите: в карты часто проигрываете?
Марк Афанасьевич задал неожиданный для князя вопрос, но ответ прозвучал из уст князя без раздумий, скороговоркой и уверенным голосом:
– Я давно дал себе слово в карты не играть. Слово держу.
Марк Афанасьевич улыбнулся. Сам ответ и уверенность гостя пришлись ему по душе, отчего Марк Афанасьевич стал менять высокомерный тон на более дружеский.
– Вот удивили вы меня, князь, во второй раз… Проигрались, что ли?
– Нет. Не вижу смысла в этом досуге. Также не вижу смысла в пьянстве или препровождении времени
– Смиренно прошу меня простить… – Марк Афанасьевич сделал паузу, видимо для подбора слов. – Я вас могу заверить, что этих качеств не было у вашего отца. Я ни в коем случае не говорю о вашем отце что-то плохое… Вот тут на столе лежит бумага, – Марк Афанасьевич взял её со стола и показал, – согласно которой ваш московский дом перейдёт ко мне, если до конца этого месяца вы не погасите вексельный долг. Долг, который ваш отец набрал, играя в карты. У вас времени до конца месяца, понимаете? Это окончательное решение суда, мой юный друг. Позвольте мне вас так называть с этой минуты.
Князь ответил согласием, и Марк Афанасьевич продолжил:
– Был суд. Последняя инстанция, – кредитор улыбнулся от вкуса победы. – Понимаете?
– Правда ваша, Марк Афанасьевич. Нотариус мне сегодня сообщил ваши намерения. Безусловно, я очень огорчён сложившимися обстоятельствами. Более того, не понимаю, как отец мог так неудачно вести семейные дела. Мне остаётся только искать решение. В этой ситуации мне очень жалко маму. Она потеряла не только мужа, но, ну и… Вы понимаете… Ведь дом, который скоро может стать вашим, построил ещё мой дед. Дом был передан маме в наследство. Теперь нет мужа, и вот скоро не будет и дома. Я, безусловно, буду о ней заботиться, но её огорчению нет предела. Она утопает в горе, и слёзы почти не высыхают на её лице… Могу ли я с вами договориться выкупить через некоторое время мой семейный дом по сумме долга? С процентами, разумеется. Проценты обговорим.
Марк Афанасьевич от услышанного предложения усмехнулся и даже захотел похлопать в ладоши, но удержался и строгим вопросительным тоном обратился к князю:
– Мой юный друг, вы предлагаете мне сделку?.. – для князя это был риторический вопрос. – На какое золотишко вы собрались её провернуть? У вас нет никакого стартового капитала, чтобы хоть дело какое завести. Имение и то за долги скоро будет выставлено на аукцион, и, скорей всего, перейдёт к кредитору. Где гарантия успеха? Кто сейчас вам даст в долг, если вся Москва только о ваших долгах и говорит?
– Марк Афанасьевич, великодушно прошу вас не принимать мою просьбу за намерение принести вам какое-либо огорчение. Вы и так уже победили в судебной тяжбе с моим отцом. Я всего лишь прошу вас о возможности подумать о том, что придёт время, когда я смогу вернуть родительской дом. Дом моей мамы. Дом, в котором я родился, вырос и провёл своё детство и часть юных лет. Этот дом дорог моей маме и мне как память в первую очередь.
– Подумать… Безусловно, вы вольны думать, что себе пожелаете… Хотя… Вы мне кажетесь очень перспективным. Мне говорили, вы образованный человек, что и обычно для вашего сословия. Если карты в руках не будете держать, я, пожалуй, захочу с вами иметь дело. Вы меня сегодня обрадовали, я бы сказал, сильно обрадовали. Мне это приятно. Я уж и не припомню, когда был доволен общением с представителем вашего сословия… да и с другими смертными тоже. Сегодняшний день этим уже стал мне приятен, и всё благодаря вам. Вы пришлись мне по душе.
Князь не стал перебивать Марка Афанасьевича. Любые новые слова о потенциальном выкупе или просьбы о продлении срока погашения долга и так далее могли означать, что князь воспринимает удовлетворённость от беседы как слабость собеседника и пытается настоять на своём. Князь это понимал и не вмешивался в рассуждения, позволяя хозяину кабинета заполнить душевный вакуум приятным общением.
Князь ещё в момент получения требования прибыть на встречу
– Александр Александрович… – Марк Афанасьевич впервые обратился к молодому князю по имени-отчеству, и этого нельзя было не заметить. – Хочу вам предоставить возможность… Я, мой юный друг, с собой денег на тот свет, – указательным пальцем он ткнул наверх, – взять не смогу. Детей своих я пристроил 3 . Дал им по миллиону. Вон шикуют, – он повёл рукой в сторону окна. – Хоть бы о здоровье моём искренне спрашивали… Не дождёшься и весточки. Внуков бы мне показывали почаще… Скрягой меня внуки называют. Говорят, от родителей это услышали. Поторопился я… Поторопился…– у Марка Афанасьевича было лицо грустного, огорчённого до глубины души человека. Князю даже привиделось, что слезинка вот-вот выступит. – Вот вы – даже поздоровались уважительно. Справились о моём здоровье. Сели за стол только после того, как я занял место. Казалось бы, любезность, но это приятно, по-человечески, с уважением как-то. Понимаете?
3
У Марка Афанасьевича было двое сыновей (авт.).
Князь кивнул в ответ.
– Чем вы хотите заняться в этой жизни? – прозвучал неожиданный для князя вопрос. Марк Афанасьевич, видимо, умел менять тему разговора.
– Пока не знаю. Все мои планы, я бы сказал, мои пожелания расстроились в одночасье. Сейчас нужно с долгами как-то справиться… Думаю потом вернуться на военную службу.
– И как решили с долгами справиться? Какие возможности? Идеи?
– На днях поеду в имение. Посмотрим, какой прогноз по урожаю. Буду искать покупателей на будущий урожай. Приценюсь. Посмотрим, какие долги смогу вернуть в этом году. Встречусь с кредитором, обсудим. Буду просить рассрочки. Других решений я пока не знаю и предложить не могу.
– Действительно, ничего нового. А если я вам предложу подумать, как сделать так, чтобы увеличить стоимость продукции? Готовы обсудить это со мной?
– Я, право, не понимаю, что вы можете предложить, – удивлённо ответил князь.
– Да всё просто. Ваш отец каждый год продавал зерновые, а нужно было продавать муку и хлеб, а мучку направить на корм скоту, а скот на мясо. Мясо, колбаса и мука дороже, чем зерновые. Понимаете? Ваш отец лес продавал как кругляк, а если бы он продавал как строительный материал, это совсем другая стоимость, а лучше мебельную фабрику бы прикупил, у вас много леса, – Марк Афанасьевич улыбнулся. – Я вам говорю истинные вещи. Об этом все знают, но мало кто в силах организовать переработку, организовать рынок сбыта. Понимаете? – вопросительно и с интересом посмотрел Марк Афанасьевич на князя.
Тема покупки у хозяйств зерна и леса для дальнейшей переработки, покупка у мелких хозяйств урожая за копейки и продажа крупным заказчикам (на нужды армии или на экспорт, что выгоднее, например) была излюбленной темой Марка Афанасьевича. Он на переработке и перепродаже заработал миллионы. Барин или приказчик и им подобные соберут урожай и давай вывозить его быстрей на продажу, чтобы долги закрыть и новые плодить, а Марк Афанасьевич и цену предложит, и сам транспорт организует до своих мельниц, фабрик и заводов. У него было и суконное дело с братьями Ляпиными, и рыбный промысел, также приносящий солидный доход.